а мифологию в её втором, и более распространённом значении будем называть
новейшей мифологией[76]. Поскольку применительно к славянам о мифологии в её втором значении говорить можно лишь с крайней осторожностью (такие мифы нам просто не известны), внимание автора работы в дальнейшем будет сосредоточено на рассмотрении именно архаической славянской мифологии (точнее, на рассмотрении некоторых её пережитков в позднейших народных верованиях).
Архаическая мифология соотносится с глубокой древностью, характеризуемой начальной стадией развития языка. Мир классифицируется и кодируется в языке ещё не с помощью сложных абстрактных понятий, но с помощью образов. Если говорить о письменности, характерной для этого этапа (точнее, уже для завершающей стадии этого этапа, поскольку сама мифология должна была появиться ещё до появления письменности, так как последняя вторична по отношению к языку, а мифология является неотъемлемой спутницей примитивного языка), то она должна была носить идеографический характер.
Это, во-первых, соответствует историческим реалиям, поскольку старейшие системы письменности (древнеегипетская, шумерская) были именно таковы, а, во-вторых, соответствует той логике понимания мифологии, которая проводится в этой работе. В самом деле, если информация о мире в процессе говорения подаётся в образной форме, то естественно было бы предположить, что данный принцип будет реализован и при письме. Очень заманчиво сопоставить эти принципы подачи информации с предположением о преобладающем значении правого полушария мозга на начальных этапах эволюции Homo sapiens sapiens, ибо именно оно отвечает за хранение образов и простых словесных выражений, неразложимых на составляющие («Здравствуйте!», «Пожалуйста!» и т. п.), речевых клише, идиом, метафор. Но поскольку подобное сопоставление требуется подкрепить более основательно, предоставим это право специалистам в области нейрофизиологии и психологии.
§ 2. Восточнославянское язычество как объект религиоведческого анализа
Итак, мы рассмотрели такие социокультурные феномены как религия и мифология, дали им определения. Теперь необходимо применить полученные результаты непосредственно к объекту настоящего исследования — то есть к восточнославянскому язычеству. Необходимо определить, с чем мы имеем дело — с религией или мифологией.
Можно уверенно говорить о том, что восточнославянское язычество является религией. Славяне того периода, о котором идёт речь, являются народом, стоящим на гораздо более высокой степени культуры, нежели те человеческие общества, в недрах которых зародилась и бытовала архаическая мифология. Это следует из достаточно высокого уровня развития их языка (вспомним, что по мысли И.М. Дьяконова, мифы появляются из-за неразвитости языка, отсутствия в нём общих понятий, абстракций). Но легче представить себе нерелигиозную мифологию, нежели демифологизированную религию. С появлением религии мифология не исчезает, а включается в неё, становясь её неотъемлемым элементом. В этом и заключается одна из главных трудностей демаркации религии и мифологии. Выделение их в чистом виде процесс искусственный, хотя и необходимый для научного познания. Вот почему в этой работе используется термин «язычество», а не «религия» или «мифология». Под язычеством здесь понимается сплав и того, и другого.