Исследование религиозной идентичности русского общества даже более поздних веков встречается с серьёзными трудностями, возникающими из-за неудовлетворительного состояния источниковой базы. Так, американская исследовательница Ив Левин предприняла попытку изучить религиозную идентичность мирян в средневековом Новгороде на основе изучения берестяных грамот — уникальных исторических источников, которых только в Новгороде и Старой Руссе найдено на сегодняшний день уже более тысячи[87]. Казалось бы, эта попытка должна была дать очень значимые результаты, учитывая объём рассмотренного материала и их аутентичность. Но те немногие выводы, которые были сформулированы автором после проведённой работы, заключаются в том, что средневековые новгородцы к концу XIV века полностью усвоили христианскую идентичность. Лаконизм выводов не случаен — источники, несмотря на своё значительное количество, чересчур фрагментарны, большинство грамот — это лишь несколько чудом сохранившихся слов. Реконструкция идентичности такого уровня — чисто формальная. Констатация того факта, что какое-то общество на протяжении того или иного промежутка времени считало себя «христианами» может удовлетворить нас в историческом плане (да и то лишь отчасти). Но в плане религиоведческом этого слишком мало, ибо остаётся не понятным, что имели в виду те люди, когда называли себя христианами. Сознаёт это и сама Ив Левин, совершенно справедливо отмечая: «Впрочем, в берестяных документах нет данных о том, какие именно характеристики включала в себя христианская идентичность средневековых русских. Ссылки на христианские ценности мало говорят нам о том, что представляла собой духовная жизнь тех людей, которые писали берестяные грамоты; они дают только самый эфемерный намёк на то, как люди понимали веру в бога, насколько они соблюдали церковные ритуалы или моральные нормы. Если простые новгородцы и погружались в богословские размышления, обдумывали этические проблемы или мистически переживали восприятие божества, то они не оставили на это в берестяных грамотах никакого намека»[88].
Из вышесказанного вытекает вывод о том, что религиозная идентичность восточных славян времён бытования в их среде язычества — проблема, которая на сегодняшний день не может быть заявлена в качестве тематики серьёзного полномасштабного научного исследования (и, как ни прискорбно это сознавать, скорее всего в будущем эта ситуация не изменится).
Итак, мы убедились в том, что изучение религии древних славян как духовного (ментального) феномена во всей его полноте не возможно.