Начиная с Ницше, возникает тема кризиса европейской культуры, неспособной на коллективистских основах решить важные вопросы человеческой экзистенции. Философия культуры направляется к языческому натурализму. Дионисийское начало в культуре прославляет изобилие жизни, ее полноту, однако стерильность культуры уничтожает волю к жизни. Ницше уверен, что только элитная культура, преодолевая наивную религиозность и освобождая творческую энергию, может спасти человека от полной гибели. Для него аутентичной является только культура, которая выступает с позиции утверждения жизненной силы и полета, находясь в тесной связи с духовно-аристократическими ценностями (с принципами родовитости, возвышенности, энергии, воли, могущества как стремления развить силу). Любой другой подход приводит к упадку, кризису культуры, где во имя пассивности, покорности, скромности, сдержанности производится жестокая цензура инстинктов и амбиций. Рабская психология не способна к самоотверженности, к активному отношению к себе и к жизни. Поэтому в результате она отвечает «ресентиментом» по отношению к истинному творчеству, а в современной Европе – противостоянием культуре ради конформизма или же использованием ее в экономических и политических целях. Индивидуальность и страсть вытесняются культурой, подгоняющей все под существующую мораль.
Единственным способом для европейской культуры заново освоить пространство свободы является пересмотр ценностей, реаффирмация досократовского идеала установления новых ценностей. Стратегия веселой науки, неукротимого, кинического отрицания условностей и ценностей направлена не против креативной энергии культуры, а, наоборот, против рассеивания этой энергии, против нивелирования культурных жанров. Речь идет на самом деле о разоблачении ложной культуры, ее инерции и объективации. Скажем так: жизнь является способностью во имя духа и свободы обратить хаотическое движение в упорядоченное. Противодействие энтропии в культурологическом смысле подразумевает, следовательно, критическое отношение к исторической объективации идей, не обладающих иммунитетом к влиянию энтропии.
В момент создания какой-либо идеи ее энтропия минимальна. Становясь общественным достоянием, идея, за счет многочисленного посредничества и закулисных игр, расплывается, дезорганизуется. Люди перестают понимать ее первоначальный смысл, а она теряет силу мобилизации. Чтобы осознать все эти обстоятельства, трансформировать их, следует исследовать структуру, организацию, а также всевозможные общественные последствия и идеологические коннотации всех видов общественного сознания.