Рассредоточившись вокруг кургана, вервольфы вместе с соединениями шестой армии Паулюса заняли оборону, отбивая яростный натиск красноармейцев и лишь изредка переходя в наступление. Контратаки заканчивались на одном и том же месте: возле перепаханного снарядами старого окопа. Как будто здесь кто-то провел незримую черту, за которую оборотни не могли переступить.
Тем временем молнии за ширмой из туч участились. Теперь это были уже не отдельные вспышки, а сплошное зарево. Дымчатая фигура внутри облачной воронки обрела четкость линий, бесформенные отростки сгустились. Теперь в них без труда угадывались круто загнутые рога и мощные ноги с козлиными копытами.
Из центра бушующего вихря вырос белесый извивающийся жгут. Изогнутый хобот смерча потянулся к холму, с грохотом ударил в вершину, разбрасывая в стороны комья мерзлой земли из похожего на многолучевую звезду углубления. На склонах возвышенности с треском образовалась паутина глубоких трещин.
Из разломов, с визгом и гиканьем, хлынули орды уродливых существ. Среди одетых в лохмотья монстров чаще всего встречались похожие на людей создания, но были там и четырехрукие. Причем первую пару рук они использовали для быстроты передвижения, опираясь на них подобно гориллам, а кулаками второй прошибали головы и крушили ребра всем, кто попадался им на пути.
Среди прущих из-под земли тварей встречались и те, у кого вообще не было рук. Одним верхние конечности заменяли пучки толстых щупалец, которыми они ловко обхватывали жертву, душа ее в тесных объятиях. Другие щелкали костяными выростами, очень похожими на клешни омаров. Один такой «рак» на ходу отхватил голову подвернувшемуся пехотинцу, а его сослуживцу оттяпал руку по локоть, даже не задержавшись на мгновение. Просто отрезал, как садовник ненужные ветки у куста, и понесся дальше, пощелкивая клешнями, как кастаньетами.
Слева от меня что-то промелькнуло, и вот уже возле стоящего на коленях Дитриха появилась Сванхильда. За ней тянулись черные клубящиеся завитки, вроде тех, какие выбрасывает каракатица, спасаясь от хищников. Сванхильда схватилась за рукоятку ножа. Ее губы зашевелились в беззвучном заклинании.
– Revertatur! – воскликнула она и резко выдернула клинок из раны.
Дитрих захрипел, глаза выкатились из орбит, по лицу прокатились судороги. Мгновенно почерневшие вены набухли под серой кожей. В горле немца заклокотало, в уголках губ запузырилась кровавая пена. Дитрих стал заваливаться на бок и непременно упал бы на снег, но Сванхильда схватила его за руку. Она поднесла обсидиановый клинок к браслету и держала над ним, наблюдая, как багряная капля набухает на кончике ножа.