— Ты магическая зверушка? Из лесных?
Лизетта вздохнула и вместо того, чтобы припугнуть сильнее, покачала головой из стороны в сторону.
— Магическая. Но не из лесных. Сама по себе.
— Значит, тетка, что тут поселилась — ведьма? Тебя заколдовала? Иль украла у кого?
Лизетта хмыкнула и, с трудом поборов желание ответить утвердительно (ведь украли, и именно «тетка»), пояснила:
— Я с рождения заколдованная. Но постоялица ваша — друг. Она ни при чем.
Мальчишка шагнул ближе.
— Так ты — девочка?
Вопрос обескуражил. Да какая разница?
— А что ты умеешь? — не унимался мальчишка.
— Оборачиваться. В разных зверушек.
— Покажи! — на детской физиономии расцвело любопытство.
— Завтра приходи. Я один раз в день меняюсь. Это не от моего хотения зависит.
— Приду, — пообещал мальчишка и уселся напротив. — Расскажи что-нибудь. Откуда ты?
Лизетта ломала голову, как прекратить этот поток вопросов, но всё же ответила.
— Из Алмании.
— Ого! — глаза мальчишки загорелись пуще прежнего. — Как там живется?
— Не знаю. Меня под замком держали. Лучше расскажи, как живется тут.
Юный собеседник нахмурился. Будто старичок.
— Мамка говорит, об этом нельзя болтать.
— Мудрая у тебя мамка. Но кому я разболтаю?
Мальчишка засмеялся — звонко, задорно, явно представив, как бегемот разгуливает по улицам и рассказывает каждому встречному о его «проступке».
— Зовут-то тебя как?
— Ратмир. А тебя?
— Роми…
Она сама не поняла, почему назвала настоящее уменьшительное имя. Может, оно больше подходило зверушке, чем Лизетта. Или же просто чувствовала, что мальчишке можно доверять. Отчего-то Ратмир казался гораздо надежнее, чем та же Огонёк.
— Рассказывай, — вновь попросила она.
— Ну… мамка говорит, у нас всё неправильно. В столице. Мамка с папкой раньше у меня по всей стране ездили — настойками целебными торговали. Их папка готовил. В других местах люди обычные, хоть и осторожные, а тут, — он помолчал, вспоминая слово, — тут все, как зомби. Это существа из мифов. У них нет своей воли. И радоваться они не умеют. И роптать тоже. Вот.
Лизетта кивнула, мол, тоже подметила, что в столице Эндории все люди не как люди, а упомянутые зомби, пусть она и услышала это название впервые.
— А вы с мамкой и папкой не такие, значит?
Мальчишка вдруг приуныл. Шмыгнул носом и вздохнул горестно.
— Папки у меня нет больше. Забрали его прямо с улицы. В темницу. Стражнику не понравилось, как он на него посмотрел. Да папка и не смотрел вовсе. Но стражнику разве докажешь. А коли в темницу забрали, считай, пропал человек. Никто его больше не увидит. Вот и мы не видим. Уж три месяца прошло. Теперь мы с мамкой вдвоем, — Ратмир потер глаз. Нет, он не плакал. Мальчики не плачут. Но глаз жутко чесался от непролитых слез. — И папки нет, и настойка скоро закончится. Придется нам в зомби превращаться, как всем, или уезжать из столицы…