Конюх хоть и оказался здоровенным крепким детиной, но стушевался перед герцогским отпрыском, потупил взгляд.
— Дык это… того… — промямлил он, переминаясь с ноги на ногу.
— Говори уже! — рассердился светлость, изнывая от любопытства.
— Жена моя ее видела. Девицу ту. Не я, — затараторил конюх взволнованно. — К ней того… лекаря вызывали. А жена моя у него в помощницах ходит. Девице ножку лечить понадобилось. Подвернула.
— Девица-то хоть хороша собой? — спросил светлость с сомнением. Известие о травме потенциальной невесты поумерило пыл.
— А то! Жена сказала: волосы, как лён, а глаза, как утреннее небо. Потому ее и прячут. Служанка поведала по секрету, что женихов — тьма. Вот папенька богатый и сослал дочку подальше, пока не выберет самого подходящего. Она, бедняжка, теперь томится взаперти. Мечтает о суженом.
Светлость приуныл, услышав о толпе соперников, а Гастон махнул конюху, чтоб шел восвояси. Всё, что надо, они услышали.
— Бесполезно свататься, — изрек светлость печально. — Меня не выберут.
— А зачем свататься, — бросил Гастон, не подумав. — Давай украдем. По древнему закону, если девицу похитить, можно смело жениться. Никто слова не скажет. Тем более, папенька. Иначе ей позор до конца дней.
Сказал, а сердце ёкнуло. Накрыло нехорошее предчувствие. Гастон собрался, было, раскритиковать собственную затею, но светлость уже ухватился за нее.
— Гениально! — воскликнул он, вскакивая. — Идем на дело сегодня же ночью. У тебя же осталось то средство?
— Угу. Только мы берегли его на крайний случай.
— Так это и есть крайний, — заверил светлость и рванул отсыпаться перед вылазкой.
Гастон же постучал себя по лбу. И кто за язык тянул?
* * *
Перед вылазкой Гастон разыскал жену конюха Сару — блондинку крепкого телосложения. Под стать супругу.
— В какой части красного замка спальня девицы?
— А вам зачем? — Сара нехорошо прищурилась, уперев руки в бока.
— Герцог Себастьен хочет серенаду спеть.
— Угу, а заодно и польку сплясать. За дуру меня держите?
— Поговори у меня, — рассердился Гастон. — Лучше на вопросы отвечай, если не хочешь искать новую работу. Его светлость мечтает жениться, а ты помогать отказываешься.
На розовощеком лице Сары отразилось волнение, и Гастон продолжил давить:
— Где спальня? Говори!
— А я почем знаю! Нас в темноте по коридорам вели. Ночью ж дело было!
— Почему ночью?
— Так девица поздно вечером ножку нежную подвернула. Не до утра ж ей было мучиться. Вот и послали за лекарем. Мы приехали, а она аж зеленая от боли. Девица, в смысле. А нога синяя-пресиняя. Знатно покалечилась. Но лекарь у нас — голова! Компресс сделал и мазь выдал с травами, что мы у лесного народа покупаем.