– Вообразите, милые мои: нынче, прогуливаясь Красным Кафтаном по саду, мы вдруг увидели на дороге маленькую, прекрасно сделанную, ветряную мельницу. Такая красота! Сожалею об том, что уже велела ее отослать генерал-майору Татищеву. Вам бы она непременно понравилась!
– Отослали Татищеву Николаю Алексеевичу? – переспросила княгиня Дашкова.
– Да, начальнику Преображенского полку. Прехорошенькую же мельницу сотворил его Преображенский солдат, он подписал на ней свое имя: Иван Михайлов. Помимо того, на мельнице мы прочли таковые слова: «Мели, мели, да вымели!».
– Без ошибок?
– Без ошибок.
– Грамотный солдатик…
– А каков умелец! – с уважением молвила государыня.
– Ну, а Татищеву что велели, голубушка, Екатерина Алексеевна? – испросила Анна Никитична.
– Я ему отослала записку, в кою вложила пятьдесят рублев для солдата с наказом – при всем полку прочитать ему Указ, каковой штраф налагается на того, кто, не спросясь хозяина, на чужой земле, поставит мельницу.
Анна Никитична округлила глаза:
– Ох, и строга вы, матушка-голубушка!
Екатерина усмехнулась.
– А, то! Надобно же потихоньку учить подданных подчиняться законам, – Екатерина, улыбнувшись, полуобернулась к своему любимцу, – и Красный кафтан так полагает, – добавила она.
Анна Никитична, в тайне, не понятно отчего, невзлюбившая Александра Мамонова, сделала вид, что ее паче интересует другое:
– Удивился, чай, генерал-майор Татищев вашей щедрости? Нравится мне он.
Екатерина согласно кивнула:
– Мне тоже. Он геройски сражался в турецкой войне. За доблесть в сражениях получил орден Святого Георгия. А деньгам для солдата… Нет, мыслю, Татищев не удивился.
Анна Никитична хитро вела беседу далее:
– Достойный человек! Он ведь двоюродный брат Николая Ивановича Салтыкова?
– Да, брат. Наш Салтыков – тот еще лис: все пытается протежировать своего братца. Как будто я сама не вижу, каков он.
Улыбчивое лицо Анны Никитичны выражало восторженность:
– Ах, Татищев! Фамилия у него какая-то державная. На таковых земля русская держится!
– На таковых, как Татищев? – переспросила Протасова.
Императрица, качнув головой, возразила:
– Не токмо! Есть у меня сотня ему подобных. Далеко ходить не надо, вот тебе первая пятерка: среди них Орловы, Потемкины, Голицыны, Репнины, Суворовы…
– Нарышкина согласно кивая, добавила:
– Оболенские, Волконские… К слову сказать, сказывают, генерал-аншеф Суворов все еще не признает Аркадия своим сыном. Так ли это? – спросила она.
– Екатерина досадливо отмахнулась:
– Чудачествует наш герой! Придет время – одумается. Видела я сего Аркадия: красивое смышленое дитя. Весьма на своего отца-храбреца смахивает.