– Понятно, кто обучает ботанике, не инако, как Паллас. Верно говорю?
Безбородко засмеялся:
– Верно, верно, княгиня, а физике – академик Крафт. Ну, а уж, кто обучает арифметике, не догадаетесь никогда!
Дашкова выжидающе смотрела на графа. Видя нетерпение княгини, граф не стал медлить:
– Полковник Массон.
– Дашкова паки пожала плечами:
– Что, сей полковник, так уж силен в оном предмете? – спросила она недоверчиво. – Дитяти, небось, и читать-то не умеют, – засумневалась она. – Да, и зачем все оные науки так рано?
Светлейший князь, дотоле лишь слушающий беседу высокообразованных собеседников, вдруг вмешался в разговор:
– Вы ведь видели, Екатерина Романовна, государыня Екатерина Алексеевна вам показывала «Бабушкину азбуку», кою она сама сочинила для внуков.
Графиня Браницкая, весело оглядев всех, поведала:
– Ея Величество дала одну азбуку для сыночка Натальи Львовны. И что вы думаете? За месяц дитя выучилось читать по слогам!
– Ах, да! Как я забыла! Азбука! – воскликнула княгиня. – Как же, конечно! В оной азбуке и повести и беседы, пословицы и поговорки, сказка о царевиче Фивее… Отрывки из российской истории до нашествия татар на Россию….
Дашкова напрягла лоб, вспоминая, что там, в Азбуке было еще интересного.
Графиня Александра Васильевна согласно кивавшая, по завершении тирады княгини, почтительно изрекла:
– Наша государыня-матушка, заботливейшая и благотворнейшая бабушка для своих царственных внуков.
Княгиня мгновенно согласно отозвалась:
– Я бы сказала: лучшей бабушки нет более во всем свете.
Мария Саввишна, обыкновенно говорившая тихим голосом, здесь воскликнула:
– Воистинну, она добрейший человек! Как она ухаживала за Ланским! Как она была добра к душевнобольному князю Григорию Орлову!
Статс-дама Протасова, доселе равнодушно оглядывающая присутствующих, услышав, что речь идет о ее покойном любимом двоюродном брате, живо вмешалась в беседу, рассказывая то, что все давно знали:
– О да! Князь Григорий Григорьевич, потеряв свою молодую жену, сам заболел и пытался забыться от горя в поездках по Европе. Он поехал в Карлсбад, в Эльс, потом в Виши, но лечение на курортах никак не улучшило его состояния.
– Он, бедный, страдал от раскаяния, что не уберег молодую жену, – пояснила Перекусихина Державину, у которого на лице было написано, что он не знал, в чем было дело.
Протасова увлеченно продолжала:
– Когда князь Григорий вернулся в Санкт-Петербурге, императрица и все мы испугались его вида: он был живым трупом, с высохшим лицом, седыми волосами и блуждающим взглядом. Ко всему, по ночам, во время приступов безумия, по его словам, перед ним временами возникал призрак императора Петра Федоровича.