– Твое величество! – Гхен.
– Твое величество!
– Адриан!
– Варвар! – Валка.
– Mia qal! – Мой капитан, моя Джинан, привычно запыхавшаяся. – Mia qal! Адриан!
– Адриан! Адриан!
– Нет, – махнул рукой Гибсон, отогнав эти голоса, как дымку.
– Кто тогда? – спросил я, подходя к нему, пока он наматывал вокруг меня круги на невидимой арене. – Кто я?
– Ты – то, что останется, когда все это, – он указал через плечо, как будто все мои имена и люди, произносившие их, в самом деле были дымкой, – уйдет. Ты – та часть себя, что переживет эти перемены. Та единственная деталь корабля, которую не мог заменить древний Тесей.
– Сам Тесей.
– Вот именно, – сказал Гибсон, кладя руку мне на плечо. – Теперь понимаешь?
Я решил, что понимаю.
– Забыть о побеге. Забыть о Красном отряде. Отпустить Хлыста и Джинан.
Он один раз качнул головой. Отрицание? Или удивление?
– У тебя есть долг и цель. Так двигайся к ней.
– Я не знаю как, – сказал я и опустился на край кровати.
– Только вперед, – ответил Гибсон, покручивая в руках трость. – Главное – не выпускать нить.
– Как Тесей? – спросил я, представляя, как древний грек крадется по лабиринту ужасного Минотавра, разматывая нить.
– Точно. Все прочие заботы, – махнул он рукой, – лишь отвлекают тебя от цели. Человек может удержать воду в горсти, но только несколько капель. – Он иллюстративно сложил руку лодочкой. – Ты на верном пути, главное – не сбиться с него.
Мои пальцы сжали простыню.
– Это непросто. Нить запуталась.
– Ты сам все усложняешь. Завязываешь узлы. – Гибсон повернулся ко мне спиной, держа трость, как профессор на лекции, впрочем, таковым он и был. – Древний фригийский царь Мидас привязал повозку своего отца Гордия к столбу таким тугим и сложным узлом, что никто не мог его распутать. Говорили, что распутавший его будет однажды править всей Азией. Пятьсот лет люди пытались это сделать – погонщики скота, земледельцы, воины, сыновья и внуки Мидаса. Ни у кого не вышло.
Я знал эту легенду, но знакомые интонации Гибсона даже во сне действовали на меня успокаивающе. Я мысленно представил эту пыльную повозку, привязанную к белокаменной колонне.
– Пока не пришел Александр, – прошептал я в один голос с Гибсоном.
– Пока не пришел Александр, желавший завоевать Персию и лежащие за ней земли. Он слышал пророчество и – иначе бы он не был Александром – знал, что там говорится о нем. Зная это, он всерьез разгневался, когда не смог распутать узел, который оказался точь-в-точь как в легенде и никак не хотел развязываться. Александр долго возился с узлом, не сомневаясь, что повелевать миром было его предназначением. Он надеялся, что судьба подаст ему знак, подтвердит его веру. Он знал, что ему предстоит править, и потому видел узел преградой на своем пути. И тогда он взял меч…