Я как-то смотрела видео филибастеров[37] в американском сенате, и сама концепция, ее абсолютная кровожадность мне нравилась — интересно, не эту ли тактику сейчас пытается применить Джей Пи? С несколькими бокалами и своими страхами он может промусолить эту тему до утра.
— Ну, вот как-то так, — подытожил он. — Надеюсь, ты понимаешь.
— Да. Понимаю, конечно, — сказала я и выдавила улыбку. — Это чудесная новость. Но лучше бы ты сразу сказал. Боюсь, для тоста теперь уже поздновато.
Он выглядел озадаченным. Даже разочарованным.
— Итак, когда же ожидается малыш?
— Через два месяца.
— Господи! Да ты же должен быть дома — готовиться! Здесь-то что — только вино да треп.
Он нашел мои пальцы — руки лежали на середине стола — и переплел со своими. Я смотрела на его изрезанные линиями ладони, на бугорки вен, на волоски на фалангах пальцев и вспоминала много разных «когда» и «где»: когда и где мне доводилось держать одну из этих рук в своих ладонях. В самолете и после ужина; в моей комнате в общежитии на следующий день после того, как мы познакомились; по дороге в ресторан или на вечеринку; в такси в те дни, когда мы возвращались с работы вместе.
Я держала его за руку по ночам, когда для объятий было слишком жарко и когда хотела направить его руку туда, куда нужно — меж моих ног. Зимой, когда мы бывали на улице, он накрывал мои кулачки своими ладонями — чтобы согреть. У его ребенка будут совсем крошечные ручки, в которых и палец-то едва ли уместится.
— Почему же ты грустишь, Джей Пи? — спросила я. — Почему же ты грустишь — ведь ты же получил все, что хотел?
Мы допили, и он проводил меня — две улицы до «Ромилли Таунхауса». Говорить больше стало не о чем, и мы оба достали рабочие телефоны и просматривали пропущенные сообщения. Девлин выходила на связь — наш клиент нашел коммерческие условия приемлемыми, и покупка «ХромоКлика» состоится в ближайшие две недели. «Полный вперед!» — скомандовала она.
Учитывая, сколько мы выпили, я вряд ли могла отреагировать с той живостью, которую подразумевал ее призыв.
У дверей гостиницы Джей Пи раскрыл объятия.
— Я очень рад, что мы повидались! — сказал он, и в тот же момент я произнесла:
— Еще раз поздравляю!
Его руки, обнимавшие меня, его губы, находившиеся так близко от моих, и вино подтолкнули меня к одной из самых моих больших ошибок — я сказала:
— Знаешь, я до сих пор думаю о тебе, когда делаю это сама.
Он взял меня за плечи, отодвинул от себя на расстояние вытянутых рук, я глупо улыбалась. Он стал трехголовым, и каждая голова тряслась. Цербер в негодовании.