— Да. Я это понимаю. У Отца была мечта. И когда все пошло не так…
— Все началось задолго до этого, Лекс. Намного-намного раньше.
— Вот и расскажи все это, — сказала я. — Только поскорее. Обязательно поскорее.
Она коснулась моего плеча, затем лица; от прикосновения ее руки в ямочке между подбородком и краем челюсти остался холодок.
— Может, я так и сделаю. Может быть, сделаю.
Разумеется, она не сделала ничего.
Итан у нас в комнате, в руках у него какая-то розовая ткань.
— Вы должны надеть это, и еще вымыться, — сказал он.
У него был ключ от наручников, и, когда брат склонился надо мной, я вцепилась в его руку. Итан покачал головой.
— Если ты попытаешься что-то сделать… Отец просто убьет нас — и тебя, и меня. Не сегодня, Лекс.
— Тогда когда?
— Я не знаю.
Я села на кровати и потянулась. Мышцы словно сдвинулись и заныли. Едва освободившись, Эви ринулась через Территорию — ко мне на колени; она обхватила меня руками за шею и повисла, как ленивец на ветке.
— Это ненадолго, — сказал Итан. — Я бы не обольщался.
На нем была какая-то старая странная одежда. Двубортный пиджак с пыльными плечами и пристегивающийся галстук-бабочка. Такому костюму не удивишься на процедуре эксгумации.
— Выбирайте, кто из вас пойдет в ванную первой, — произнес Итан.
Оставив Эви в комнате, Итан запер дверь и на лестничной площадке взял меня за локоть. Я решила, что он хочет меня поддержать, но стоило мне пошевелить ногами, я тут же почувствовала, как он сжал пальцы, и поняла — поддержка здесь ни при чем. В ванной он вклинил башмак между дверью и косяком и стал ждать.
— Ты же знаешь, что я не могу просто оставить тебя.
Я ступила на кафель и заглянула в ванну. Прохладная вода, уже не единожды использованная, серая от грязи, смытой с других тел. Я повернулась к Итану и, прежде чем он успел отвернуться, начала стаскивать футболку через голову.
— Не можешь так не можешь, — сказала я.
Забравшись в ванну, я прижала коленки к груди и стала водить растрескавшимся обмылком по рукам и ногам. По сравнению с ванной я была белее. Когда у меня застучали зубы, я выбралась и вытерлась мерзким полотенцем, которое лежало на раковине. Итан, все еще стоявший ко мне спиной, подал мне розовую ткань — платье с закрытым горлом, ниже колена в длину.
— Что это? — спросила я. — Итан, что это?
Он чуть обернулся ко мне — так, чтобы прошептать:
— Он называет это церемонией.
— Уже все, — сказала я. — Можешь поворачиваться.
— Видок у тебя смехотворный.
— А у тебя видок как у мертвеца.
Я сидела на кровати, ждала Эви и пыталась составить план. Я слышала, как она кашляет в ванной. Внезапно появившийся шанс поверг меня в ужас. Я отогнула уголок картона, закрывающего окно. За ним виднелась лишь черная синева сгущающихся сумерек, да бил в стекло дождь.