а когда узнал, что Клемперер будет в Москве две недели Владимир Ильич сказал
«ну и пусть лечит там в Москве, там больше больных, а сюда ему незачем ездить, взялся не за свое дело». Далее в дневнике отмечено, что пациент также тяготится ежедневными посещениями профессора Клемперера, Надежде Константиновне сказал, что для русского человека немецкие врачи невыносимы. 19 июня 1922 доктор Кожевников отмечает, что В. И. Ульянов тяготится присутствием немецких врачей и очень просит оказать влияние, чтобы немецкие профессора уехали поскорее домой, так как в Москве очень много сплетен о его здоровье и присутствие немцев усугубляет их.
В эти дни В. И. Ульянов пишет Сталину записку: «Сталину. Если Вы уже здесь оставили Клемперера, то советую, по крайне мере: 1. Выслать его не позднее пятницы или субботы из России вместе с Ферстером… 22 июня 1922 пациент говорит: «хоть бы скорее все это было и потом к черту весь этот синклит». В. И. Ульянов пишет: «Товарищ Сталин. Врачи, видимо, создают легенду, которую нельзя оставить без опровержения. Они растерялись от сильного припадка в пятницу и сделали глупость: попытались запретить «политические посещения» (сами плохо понимая, что это значит!!!). Я чрезвычайно рассердился и отшил их… Надеюсь,
Вы поймете это, и дурака немецкого профессора и Ко отошьете…»
7 марта 1923 в дневнике отмечено, что В. И. Ульянов говорит «проклятый немец», и ответственный за ведение дневника доктор Кожевников поясняет, что это высказывание относится к немецкому профессору Отфриду Ферстеру. Тем не менее немецкий профессор находится у постели пациента на протяжении всей его оставшейся жизни и именно он констатирует смерть.
Странно — ругаем иностранцев и стараемся лечиться у них при первой возможности, больше доверяем иностранным врачам, чем своим специалистам. И даже, если за рубежом вас будет лечить бывший соотечественник, то ему доверия больше. Но медицина, в которой в нашей стране все разбираются, причем от мала до велика, даже зарубежная, это не панацея, и врачи, даже иностранные, это не господь Бог, как тогда, в доантибиотиковую эру, так и сегодня.
Когда Н. А. Семашко, отвечая на вопросы о здоровье Ленина, говорит: «Речь его настолько улучшилась, что он почти свободно говорит… Ильич рвется к работе», на 402 странице дневника за 20–22 октября 1923 года отмечено, что врачи Ф. А. Гетье, В. П. Осипов, С. М. Доброгаев подписали обращение о том, что сообщения в газетах не соответствуют желаемому и возможность быстрого выздоровления В. И. Ульянова отсутствует.