— А, так ты всё-таки проснулся, — послышался издевательский голос, и седоусое лицо Старика склонилось надо мной. — Я был уверен, что Асебель не отпустит тебя изо сна. Однако, похоже, она просто уже натешилась с тобой.
Старик глянул на мой живот, хмыкнул и отвернулся.
— Что ж, так даже лучше. В тебе останется больше сил, больше крови, больше жизни, — сказал он. — Я не буду долго ходить вокруг да около — тебе выпала большая честь стать жертвой для наших славных хозяев. Наверно, тебе это будет не очень приятно, ну так что ж! Зато ты познал любовь Владычицы снов! Согласись, она хороша! Я и сам был с ней не раз, она приятная партнёрша, пусть и немного утомляет.
— Твоя «партнёрша» мертва, Старик, — мой голос был слабым и хриплым, но постепенно окреп. — Я лично убил её. Как убью и тебя, если ты сейчас же не сдашься сам и не сдашь весь свой дурацкий балаганный культ.
Старик заметно вздрогнул, но тут же овладел собой.
— Вот как! В таком случае, враг свободы, не жди лёгкой смерти. И даже не очень лёгкой — не жди. Мерзавец. Знаешь ли ты, что Асебель была беременна от меня? Мне нужен был новый выводок импов… Впрочем, что тебе до этого, убийца. И не зови меня «Старик». По меркам вечности все мы юны. Стариком меня зовут мои подопечные — любят, наверно. Ты можешь звать меня Ди.
— Ди? — переспросил я. — Что это значит? Доктор? Дебил? Дурачина?
Глава культа наклонился совсем близко и прошипел:
— Посмотрим, как ты будешь шутить, когда я начну снимать с тебя живого кожу, разрубать твои рёбра, вытаскивать внутренности и растягивать сухожилия. О, поверь, ты будешь жить достаточно долго для того, чтобы ужаснуться всему тому, что я с тобой сделаю. И очень хорошо всё чувствовать. У меня есть методы. Да, сразу скажу тебе, Тюремщик — можешь кричать, если хочешь. Да вскоре ты и будешь кричать, у тебя выбора не будет. Но тут очень хорошая звукоизоляция — большие деньги за неё заплатил. Так что кричи на здоровье — я это послушать люблю. Был бы ты женщиной — ты бы уже пел мне песенки.
Он распрямился и подкатил ко мне небольшой столик-тележку, на котором лежало несколько кожаных выкладок со страшноватого вида инструментами:
— Всё-таки я предпочитаю знать имена тех, кого готовлю ко встрече с хозяевами. Я тебе назвался — скажи и ты своё имя. В твоих карманах я не нашёл никаких бумаг — конспирация у вас соблюдается, хотя тебе это и не поможет уже.
Всё было верно. Паспорт и водительское удостоверение я оставил в машине.
— Ким, — сказал я первое, что пришло на ум. Честно говоря, от вида изогнутых ножей, свёрел, тонких пил, буравов и прочей пыточной параферналии мне стало немного не по себе. Я начал отчаянно проверять состояние ментальных рычагов и, к своему ужасу, обнаружил, что деволюмизироваться сейчас мне будет очень сложно, если вообще возможно. Где-то я умудрился растратить почти все психические силы — впрочем, я сегодня был не особо экономен — да ещё и сонный поединок с суккубом меня отнюдь не восстановил. Скорее, наоборот. Надо было потянуть время, одновременно стараясь максимально сконцентрировать остатки энергии.