Думаю, что этот политик выразил мнение всей Англии. Русские офицеры рассказывали мне, что извозчики лондонского Ист-Энда кричали им: «Когда вы, русские, собираетесь сражаться?» Даже наш садовник в Ольстере спросил меня: «Почему эти русские не хотят воевать?»
Конфликт между Керенским и Корниловым был неизбежным с самого начала, так как эти два человека обладают совершенно разными характерами и придерживаются диаметрально противоположных принципов. Корнилов прямолинеен, как солдат, обладает сильной волей, очень храбр. Он убежденный патриот, но не политик. Этот человек прост и честен, он не имеет ни малой толики личных амбиций. Для него Россия и российская национальная честь всегда были важнее всего. Керенский, мелкий адвокат из Саратова, всю свою жизнь посвятил политической деятельности. Он коварен, тщеславен и амбициозен. Перед самой революцией он был пацифистом. У него на первом месте – революция, а Россия – уже на втором.
Оба этих человека простого происхождения. Корнилов – сын унтер-офицера Забайкальского казачьего войска, а его мать была буряткой по национальности. Отец Керенского работал школьным учителем, а мать, как говорят, была еврейкой.
Корнилов, широко образованный человек, говоривший на нескольких европейских и азиатских языках, сумел пробиться в высшие эшелоны военного командования даже при старой власти, без всякой протекции, только за счет упорной работы и своих способностей. Это был первый после революции русский генерал высшего звена, осмелившийся рискнуть всем для защиты жизненных интересов страны от игр политиканов. Керенский никогда не занимал ответственных постов, до тех пор, пока неожиданно не был допущен к власти в результате внутренних перестановок после революции. Его козырем стали огромная энергия, ораторское искусство и умение ловко и быстро лавировать в политике[70].
Политическая конференция в Москве была организована Керенским с целью объединить партии, но она только еще более обнажила и расширила пропасть между националистами, которые выступали за восстановление порядка, и интернационалистами, желавшими любой ценой заключить мир, чтобы продолжить свой общественно-политический эксперимент. Под влиянием своих политических соратников Керенский уверовал в опасность контрреволюции справа.
Среди опытных военных командиров имелось только одно мнение. 28 августа генерал Алексеев выступил на конференции с большой речью. Он описал контраст между армией старого режима, бедной в техническом отношении, но сильной боевым духом, и нынешней армией, которая хорошо снабжалась оружием, но была полностью заражена и ослаблена неправильно понятыми и плохо примененными доктринами, которые разделили ее на два лагеря, так что теперь между солдатами и офицерами образовались неразрешимые противоречия. Он заявил, что комитеты, которые, может быть, и полезны с точки зрения хозяйственной жизни, фатальны для дисциплины, а институт комиссаров создает чрезвычайно опасное двоевластие. По словам генерала, после опубликования по распоряжению правительства «Декларации прав солдат», те совершенно потеряли уважение к своим командирам, а офицеры превратились в настоящих мучеников, которым приходится расплачиваться своими жизнями во время каждого наступления и последующего отступления. Например, как-то в атаку поднялось подразделение в составе 28 офицеров, 20 унтер-офицеров и двух солдат, в то время как остальные спокойно наблюдали, как эти люди жертвуют своими жизнями.