Биллингс наконец сообразил, в чем дело. Для нее он воплощал арабский аналог рыцаря в сияющих доспехах, молодого Лохинвара из западных земель, а на чем же еще преодолеть Границу, как не на волшебном ковре. Бедную девочку можно понять: такая юная, а вынуждена жить с престарелой Синей Бородой. Биллингс охотно забрал бы ее насовсем, но правила есть правила. Впрочем, ее подростковый романтизм ему только на руку.
— Ты права. Я и впрямь явился спасти тебя, — заверил Биллингс, набирая на межэпохальном автопилоте команду «НАСТОЯЩЕЕ».
Едва он добрался до буквы «А», как травмированная лодыжка вдруг напомнила о себе. Реакция Биллингса была молниеносной и оттого сокрушительной. Инстинктивно вытянув ногу в попытке облегчить боль, он случайно задел коаксиальный кабель, соединявший автопилот с блоком питания в носовой части судна, и вырвал его с корнем. Последовал сильный рывок, крен, на мгновение все погрузилось во мрак; вскоре вспыхнул свет, озаряя диковинный пейзаж.
Сквозь пелену боли Биллингс затравленно огляделся. Открывшаяся картина явно не принадлежала к девятому столетию.
Равно как и к двадцать второму.
Биллингс вообще сомневался, что он на Земле.
Внизу, где буквально мгновение назад стояла финиковая роща, теперь располагался оазис. Биллингсу еще не доводилось видеть ничего подобного. Идеально круглый островок зелени на девяносто процентов состоял из пальм, растущих идеально ровными кругами, один в другом, а в центре внутреннего круга на манер майского шеста высилась пальма, размерами превосходившая остальные.
Повсюду, куда ни глянь, простиралась испещренная островками оазисов пустыня. Впереди поблескивало бирюзовое озерцо, за ним раскинулся город, окруженный крепостной стеной. Несмотря на ярко пылающее солнце, город, за исключением высокой башни в восточной части, был погружен во мрак. Местами сквозь грязно-бурую завесу различались блочные постройки с многочисленными окнами. Крепостная стена была угольно-черной, а здания и башня, казалось, были выполнены из меди.
За городом возвышалась громадная сфера, отлитая из аналогичного сплава. На гладкой поверхности, в «экваториальной» зоне, виднелся круглый проем, от него вниз тянулась длинная рампа.
И нигде ни одной живой души.
Биллингс покосился на Шахразаду, узнать, какое впечатление произвела на нее столь резкая смена декораций. Девушка как завороженная смотрела на город, ее фиалковые глаза лучились восторгом. На личике не отразилось ни малейшего следа тревоги — напротив, она радовалась как ребенок, случайно угодивший в арабскую версию Страны Оз.