Вместо ответа я взял свой рапорт и разорвал его на две части. Поискал глазами – куда бы бросить, но не нашел, а генерал, забрав обрывки рапорта, собственноручно отправил их «майору Корзинкину».
– Значит, господин подполковник. Пока ты подполковник, – подчеркнул шеф. – пока ты еще в строю, есть очень секретная командировка.
Я слегка насторожился. У нас любая командировка секретная, по определению, а тут… Спрашивать ничего не стал. Начальник он сам все скажет.
– В общем, тебе пока работы все равно нет, потому съездишь в одно НИИ. Оно не по нашему ведомству проходит, а у военных, но присутствие «конторы» необходимо. У них там какой-то эксперимент проходит. Съездишь, посмотришь, акты подпишешь. Пока туда-сюда ездишь, представление уже подпишут, в приказ пойдешь.
– А что за эксперимент? – поинтересовался я на всякий случай, хотя мне было все равно.
– Что-то такое с временем связано, – пожал плечами генерал. – Я особо-то не вникал, чистая формальность. Просто, этот НИИ собираются на наш баланс передать. Нам эта головная боль ни к чему, но кто меня спрашивать станет? В общем, посмотришь, мне расскажешь. Ну, а потом поляну готовь.
Я проснулся в какой-то комнате. Нет, скорее комнатушке. Кровать (или, на чем это я лежал?), прижатая к теплой стене печки, занимала добрую треть помещения, в ногах стоял стул, на спинку которого скинута гимнастерка и странные штаны защитного цвете. А, там еще что-то, напоминавшее самодельный стол, заваленный газетами и бумагами.
Выпростав из-под ватного одеяла левую руку, я уже собрался вставать, но уставившись на свою конечность, упал обратно. В тусклом свете, проникавшем сквозь замызганное стекло небольшого окошка, ладонь отчего-то показалась и уже, и длиннее, а кожа выглядела нежнее, только загоревшая. И, отчего-то ныло предплечье. Интересно, с чего это?
Чтобы разобраться, что за дела, пришлось снимать с себя рубашку. Кстати, очень походившую на нательную, которую я последний раз носил лет этак… тридцать назад, будучи солдатом срочной службы.
А вот увиденное не порадовало – вдоль предплечья шел длинный шрам, еще свежий, не успевший зарубцеваться. И, похоже, никто не озаботился в свое время зашить – просто стянули края, а потом чем-то обмотали.
Итак, суммируем: незнакомое место, незнакомое тело, однако, это тело подчиняется моим приказам. Что ж, уже неплохо. Встав-таки с постели, покрутил головой по сторонам, пытаясь отыскать зеркало, но не нашел. Что ж, придется так.
Глянув в темноватое стекло, увидел за окном грязный сугроб, а уже потом собственное отражение – не зрелый мужчина пятидесяти лет, а совсем еще молодой парень. Навскидку – лет двадцать пять-тридцать.