— Дедушка, я всю ночь думала о вчерашнем… Давайте напишем в газету! В «Марий коммуну»!
— В «Марий коммуну»? — глаза старика оживились. — Дело говоришь, дочка. Только кто напишет, шибко грамотных-то у нас нет. С таким делом к кому пойдешь? В правление — нельзя. Разве что учителку попросить…
— Не надо никого просить, дедушка. Сами напишем Вы, тетя Матра, я, те две женщины. Вы же все знаете! А я… в нарсуде работала. Напишу. Только подпишемся все.
— Айда в поле! — решительно сказал старик. — Ревизию сделаем по всему колхозу. В «Марий коммуну» …Смекалистая! А подписи — что, подписей сколько хошь найдем. Вес подпишутся. Глядишь, еще кой-чего подскажут.
В этот день Качырий не удалось избежать объяснений с мужем.
Пузырьков был взбешен. Не для того он женился, чтобы, придя с работы, целый час ждать жену, а потом — когда она приготовит ужин. Нашла подругу — деревенскую старую бабу. Как будто здесь нельзя найти подруг, равных себе. Не хочет эта баба носить молоко, не надо, можно договориться с другой, а бегать вечерами по лесу — нечего. Он работает, ему некогда следить, кого она берет себе в провожатые. Откуда ему знать, может, Качырий сама подсказала той бабе не носить молока, чтобы был повод…
— Хватит! — резко оборвала Качырий. Слова мужа до глубины души оскорбили ее. — Хватит, — повторила она, стараясь взять себя в руки, не расплакаться. — Давай договоримся раз и навсегда. Если ты мне не веришь, лучше разойдемся. Сейчас же, немедленно! Без веры, без полного взаимного доверия нельзя да и незачем жить вместе.
— Катюш, я не хотел…
— Скажи только одно: ты мне веришь? Честно скажи.
— Верю, конечно.
— Хорошо. Ты ничего не говорил, я ничего не слышала. Теперь слушай, зачем я сегодня ходила в деревню. Я буду готовить ужин и рассказывать.
Ошеломленный неожиданной отповедью жены, Пузырьков был не в состоянии внимательно следить за её рассказом. Понял лишь, что жена решила вступиться за каких-то колхозников, по вряд ли из её затеи выйдет что-либо путное. Пузырьков вдруг почувствовал, что многого еще не знает в своей жене, и это его встревожило.
— Завтра иду в райком, — говорила Качырий. — Хотела сразу в редакцию, в город, но дедушка Савлий настоятельно просил сначала показать написанное секретарю райкома товарищу Доронину. Боюсь, как бы этот секретарь не положил нашу статью под сукно. А посоветоваться с партийным работником надо бы… Как ты думаешь?
— Охота тебе тратить время попусту. Что они тебе, родня? Ну чего так смотришь? Глупенькая, тебя же жалею. Шутка ли, пять километров туда и обратно, а сколько по полям набегалась.