Где ты, счастье мое? (Каткова) - страница 190

По центру круга, направляясь к баянисту, шел пожилой интеллигентный мужчина в сером костюме и светлой капроновой шляпе, чем-то похожий на сельского учителя.

— Сернурскую, — одними губами выдохнула Качырий, крепко стискивая похолодевшими пальцами горячую ладонь Зульфары Керимовны, которая все еще держала её за руку и ободряюще улыбалась.

Молоденький баянист с поспешной готовностью передал сверкающий перламутром инструмент «учителю», скромно отошел в сторону. «Учитель» склонился над мехами, взял аккорд, секунда — и вечернюю прохладу разорвала протяжная мелодия… Сердце Качырий горячо дрогнуло, заколотилось, глаза просветлели. Опустив ресницы, она как бы увидела деревенскую улицу, стайки девушек в белоснежных шовырах и шелковых цветастых платках, парней в расшитых по вороту и подолу коленкоровых рубашках, перехваченных по талии узеньким, с кистями на конце, пояском…

Поет-заливается двухрядка-гармонь в руках удалого деревенского гармониста. Нежнейшую мелодию выводят трепетные губы девушек, плотно прижавшие краешек продолговатого листочка ивы или черемухи.

Забыв обо всем, как зачарованная, слушала Качырий волнующую мелодию далекого детства. Но вот баян плавно закруглил последнее коленце, вздохнул. И вдруг…

— И-ех! Давайте спляшем! — вымахнув на середину площадки, крикнул вихрастый паренек.

Баянист словно только этого и ждал. Он рванул меха баяна, пальцы его бешено запрыгали но клавишам, воздух разорвала ритмичная дробь обжигающей душу марийской пляски. Качырий показалось, что за спиной у нее выросли могучие крылья. Они подхватили её и легко, плавно понесли по кругу. Все, кто видел Качырий раньше — бледную, нелюдимую и как бы надломленную, теперь с изумлением глядели на нее. Откуда что взялось. Вмиг помолодевшая, с порозовевшими щеками, искрящимися глазами и лукавой улыбкой на губах, она, как белая лебедь, горделиво плыла вокруг своего партнера, тонкие гибкие руки её трепетали, как лебединые крылья, а каблучки выбивали четкую, частую дробь. А парень, чего только он не выделывал своими ногами этот вихрастый парень!

— Вот это пляска! — восхищенно сказал кто-то,

Паренек тряхнул своим льняным чубом и, прищелкивая в такт музыки пальцами, задорно пропел:

Когда Качырий, слегка запыхавшаяся, вернулась на свое место, к ней подбежала Зульфара Керимовна.

— Теперь я от вас не отстану. Через неделю — концерт. За вами марийская пляска. Так?

— Посмотрим, — снова застыдилась Качырий.

Откинув легкое пикейное покрывало, Качырий ногами нащупала тапочки, распахнула окно. Теплые струи свежего воздуха ворвались в комнату, приятно освежая разгоряченное от духоты лицо.