Старуха задумчиво пошевелила губами.
— Тебе нужно принести такой выкуп, чтобы все ахнули, — сказала она. — Чтобы король слова против не мог сказать. И я знаю, где взять такое богатство. Только хватит ли тебе смелости?
— Не сделаю — всю жизнь буду жалеть, — отозвалась Уна.
— Тогда слушай, девушка. Ты знаешь, где живет маленький народец?
Уна кивнула. «Маленьким народцем» прозвали обитателей поселения в глубине острова. Они были невысокие, темноволосые, со смуглой кожей. Жили в странных домах, выкопанных в земле, и не любили металл.
— Так вот. Сотню лет назад из Норвегии в Англию приплыл король. У него было волшебное знамя, которое помогало ему побеждать врагов. Но в тот раз он его не развернул на ветер и умер. Кто-то из его людей вернулся назад в Норвегию, а кто-то сошел здесь и знамя оставил тоже здесь. От своей бабки я слышала, что один человек поспорил с королем и ушел жить к маленькому народцу, а знамя прихватил с собой. Говорят еще, что маленький народец жил здесь до нас, а потом наши воины многих убили, а остальных прогнали с насиженных мест.
— Если бы Черный Олаф узнал, что знамя у них, то давно бы разорил деревню, — возразила Уна.
Старуха засмеялась мелким смехом.
— Откуда же ему знать, девушка? С чего это наш король будет слушать бабьи сплетни? Я знаю об этом от своей бабки, а ей тот человек, что ушел, приходился братом. Так что иди и забери свое наследство. Только не разворачивай раньше времени.
Бабка пошла спать, а Уна осталась ворошить торф у очага.
Рано утром, когда край неба еще даже не заалел, Уна стала собираться. Она взяла краюху хлеба и штуку полотна, который соткала в прошлую зиму. Свистнула собаке и отправилась в путь.
Она шла весь день и еще полдня и дошла до деревни маленького народца. Первыми ее заметили дети. Они что-то закричали и кинулись врассыпную. Уна встала посреди улицы. Она ждала, а потом подоткнула юбки и села на землю. Достала хлеб, отломила поджаристый край и принялась есть. В пути она порядком проголодалась. Она знала, что на нее сейчас смотрят десятки глаз, и старалась, чтобы руки не дрожали.
Одна из женщин вышла из дома и подошла поближе. Уна отломила еще кусок хлеба и протянула ей. Женщина задумалась, но потом взяла хлеб. Первый шаг был сделан.
Уна знаками объяснила, что пришла меняться. Она достала свое полотно, и женщины принялись его щупать и щелкать языком. Это было хорошее полотно: мягкое и тонкое, но прочное. Она несколько раз белила его на снегу и при луне. Любая хозяйка гордилась бы таким умением.
Вот и женщины маленького народца тоже оказались дочерьми Евы: каждая хотела полотно для себя. На счастье Уны, мужчин в деревне не было, кроме нескольких стариков, которые равнодушно смотрели, как торгуются их дочери и невестки.