— Падай, нож очень красиво пройдет через надпись «Я тоже ничего не понимаю!» на твоей тунике, — парировал гном.
— Это не назгул. Уверяю вас, нам совершенно ничего не угрожает! — успокоил всех Арагорн.
Крылатая тень закрыла солнце, и через мгновение на обломке стены уже сидел рослый детина в черном плаще верхом на птеродактиле. Его крылатый конь косил лиловым глазом на разложенную на белой скатерти колбаску и жутко орал.
— Государь Элессар, приветствую вас и ваших друзей! — Голос у новоприбывшего был что надо: при всей своей мелодичности он без труда перекрыл немелодичные вопли летающего кошмара. Незнакомец бодро соскочил со своего скакуна, бросив ему печеньку. Лицо его скрывал низко надвинутый капюшон, но, судя по легкости передвижения, он не был ни человеком, ни орком.
— Кто ты такой и почему кормишь эту мерзкую тварь эльфийскими лембасами? — гневно ответил лихолесский принц, держа его на прицеле своего верного лука.
— Я кормлю своего любимца вкусняшками, чтобы тебе, любезный принц, в следующие полчаса было хоть что-то слышно.
Тварь и вправду заткнулась, сложила крылья и прикрыла хищные глаза прозрачными перепонками.
— Что же касается твоего первого вопроса, — сверкнул глазами пришелец, — то это я теперь правлю орками. А насчет моей личности… я загадаю загадку твоему другу. — Подойдя поближе к Арагорну, Повелитель Мордора коротко склонил голову и произнес:
— Приветствую тебя, государь Гондора. У меня когда-то была крепость, которую называли, как вашу столицу.
Арагорн невольно сделал шаг назад: такие неизвестные он в свое уравнение не включал.
— А потом ее знали как Тол-ин-Гаурхот, — пробурчал Гимли. — Я помню историю Первой Эпохи и то, как Саурон захватил крепость короля Ородрета.
— Ты прав, уважаемый гном: Минас-Тиритом, Крепостью Стражи на реке Сирион, какое-то время управлял Ородрет. Но построил ее я.
Пришелец снял с себя капюшон. Большое облако с серебристой каймой наконец-то прошло мимо, и выглянувшее солнце позолотило рассыпавшиеся по плечам длинные волосы. Его глаза сияли светом Амана, который трудно было с чем-либо спутать. Леголас закинул за спину лук, затем сжал виски обеими руками, потом тряхнул головой и, наконец, радостно поклонился пришельцу. Следом за ним с неуверенной, но искренней улыбкой склонил голову Фарамир, младший сын правителя Денетора, а теперь и родня конунгов Рохиррим. Фарамир в молодости довольно много времени провел в гондорских архивах и знал историю не хуже гнома. А Арагорну и знать ничего было не нужно, хватило того, что златокудрый мордорский Властелин походил на Владычицу Лориена, как близкий родственник. В случае эльфов это мог быть и сын, и отец, и брат, но упоминание об Острове Волколаков сужало круг поиска. Сыновей у леди Галадриэль не водилось, ее отец не отправлялся в Исход, посетив Средиземье лишь один раз, во время Войны Гнева. Зато ассортимент всякого рода братьев у дорогой тещи был очень богат, и кто из них возвел Минас-Тирит в Первую Эпоху, Элессар точно не помнил. Судя по словам незнакомца, это был не Ородрет.