— Да, кажется, взрывом тебе снесло крышу.
— Не надо смеяться. Их разбудили, и это дурной знак, даже если так было задумано издревле.
— Между прочим, там, наверху, все мертвы. Послушай, но откуда взялись эти, длинные, и кто они?
— Портал в центре зала. Я ведь хотел пройти сквозь него и разобраться, что к чему. Разумеется, он действует в обе стороны.
Борис встал, сделав несколько шагов, обернулся:
— Ты пойдешь со мной, Лидия?
— Может, нам лучше убраться отсюда подальше? — предложила я. — Ты не понял разве, они убивают людей. Возможно, это некое поражающее излучение.
— Так идешь или нет? — нетерпеливо дернул плечом.
Разумеется, я догнала его. Пролом был совсем недалеко. Мы пригнулись, перешагнули кучу щебня. Зал был здорово разворочен. Все саркофаги оказались пусты, кроме одного, прибежища безрукого. Его безмятежная улыбка показалась мне саркастической. Шар в центре зала погас, и ничто не напоминало о нем больше. Борис стоял, опустив голову, как обиженный ребенок.
— Кажется, ты сломал игрушку, мальчик. И мама никогда не сможет купить тебе такую же.
— Нет! Ты прошла ведь другим путем, значит, он есть!
Я покачала головой. Одним маленьким взрывом уничтожить то, что существовало тысячелетия и служило непостижимым для нас целям…
— Остается только подобрать черепки и обнародовать сделанные открытия.
— Подожди! Я чувствую сквозняк. Здесь есть скважина. Она уведет нас отсюда! — опустившись на корточки, он стал осматриваться.
Его невольное восклицание заставило меня по-новому взглянуть на Бориса. Он искал выход в иной и лучший мир. Я была его Эвридикой, за которой он с замиранием сердца шел. Жизнь бессмысленна и бесцветна, но пока холодит лицо сквозняк, можно попытаться отыскать дверь в иное, дивное. И дай Бог, чтобы в этот мир можно было заглянуть, не умерев еще. Первопредки стоят во тьме у границ яви. Они курят, и мы называем звездами мерцающие огоньки их сигарет. Бедный маленький Борис на веревочке повис, веревочка оборвется…
— Я нашел! — его голос дрожал от нетерпения.
Узкий пологий лаз, годящийся разве для лисы.
— Я не полезу. У меня клаустрофобия и к тому же месячные. — Я предусмотрительно отодвинулась.
— Тогда подумай о том, что у нас нет другого способа выбраться наружу.
Я покачала головой:
— На этот раз иди один, Борис.
— Как ты не можешь понять, что это путь в Утгард!
— В какой такой Утгард?
— Ну и черт с тобой! Оставайся в своем вонючем болоте! — Борис прыгнул в устье лаза и застрял. — Прекрати смеяться, дура!
Со второй попытки он ухитрился заползти так, как это делают звери, мордой вперед. Наконец его кроссовки исчезли из глаз. Борис уполз в новый мир, а я осталась оплакивать своего неразумного братца. Да, наверняка он был мне братом в иной жизни. Наверно, я его лупила, мучила, но и вела за руку по узким закоулкам судьбы. Наверняка нас неудержимо влекло к инцесту, который стал возможен лишь теперь. Представляю, как удивится Сатни, увидев еще одного представителя славного человеческого рода. Утгард… Знакомый топоним. Так называлась страна волшебников в скандинавских мифах. Ее населяли великаны, державшие нейтралитет по отношению к противоборствующим силам богов. Того же корня шумерский бог Уту, строитель ковчега Утнапиштим, а также, вероятно, русское утро.