— Работёнка грязная, — начала на ходу говорить Инара. — Но это ещё меньшее из наказаний, у Тирана иной раз даже высшие офицеры зубными щетками туалеты драют за малейший поступок. А лейтенант Мирд, капитан флагманского корабля, чаще всех… не любит Тиран тех, кто приказы не исполняет.
— И он терпит? — удивилась Райве.
— А что делать? — Инара обернулась, увидела возмущённое выражение лица авийянки и весело рассмеялась. — Тиран — гений! У нас потери минимальные в каждом сражении, отношения в личном составе нормальные, а в иных армадах не так… совсем. Например, в Арейской там, чем дальше от Теяры, тем меньше соблюдаются законы, а адмирал Саер, и вовсе… сам нарушает, — девушка погрустнела, но тут же весело продолжила. — А правда, что ты дочь фасиха и всегда жила в гареме?
— Правда, — отозвалась Райве.
— И у тебя всегда были слуги?
— Да, — ещё тише произнесла авийянка.
— Дааааа, — протянула Инара. — А вот сейчас ты будешь драить полы вонючего хранилища… Что-то сильно он на тебя злой.
На встречу им двигались рядовые в таких же зелёных формах, как и у самой Райве, и в хорошенькой головке возник коварный план.
— А вот и не буду, — шепнула Райве. — Не буду драить грязное помещение с кучей насекомых!
— Э-э-э, — протянула Инара. — А кто будет?
— Они, — спокойно ответила авийянка, вновь возвращаясь к науке, которую в неё вбили с детства.
Лейтенант Алонски, капитан Сердас и боцман Далера стояли на стрёме и нервно курили.
— И как она это делает? — удивлённо выговорила Лина, заглянув в помещение, где десяток рядовых вручную драили стены, пока Райве и Инара раскатывали на окто-мойках скорее просто ради развлечения, чем с желанием вымыть пол.
— А черт её знает, — Ольхеа затянулась. — Главное, чтобы Тиран не заявился раньше времени.
— Не заявится, — капитан затушила сигарету. — Вейнер сейчас ест, потом будет проверять корабли, потом у него тренировка, потом…
— Не заявится, говоришь?! — внезапно напряжённо прошипела боцман и рванула в хранилище.
Лейтенанту и капитану оставалось лишь натянуто улыбнуться появившемуся в конце коридора адмиралу.
Айрон был доволен собой и событиями. Вообще последние события казались ему знатным подарком судьбы, причём все — от строптивости Райве, до наказания части женского состава. Одним выстрелом он убил двух зайцев, как сказали бы древние: с одной стороны наказал женщин за то, что посмели так подумать о собственном руководстве и высказать мысли вслух, с другой — на его кораблях все равны, и наказание женского состава свидетельствует о равном отношении к полам… а то после последней битвы его негласно обвиняли в излишней мягкости именно к лейтенанту Алонски.