(сын порт-артурского генерала Стесселя
[1694]), то область подкрепила бы собою бредовские войска, когда они отходили к Одессе: но при Шиллинге Одесская область осталась беспомощной.
Жизнь, боевые потребности оправдывали нарушение принципа старшинства. Поэтому нашим начальником штаба стал молодой, но отличившийся взятием Чернигова полковник Штейфон, а не какой-либо генерал, предложивший свои услуги по освобождении нами Киева от большевиков; поэтому я не был смещен с должности, а киевские «подснежники», более чиновные, нежели я, были поставлены в мое подчинение.
При оперативном отделении состоял для связи с Днепровской речной флотилией лейтенант М., известный всему российскому юношеству под именем «капитан Свистун» – он был автором захватывающих рассказов о морских приключениях. Я обратил внимание, что секретные сведения о положении на фронте становятся достоянием всего штаба; приказал моим оперативным мальчикам обнаружить щель, в которую вытекают секреты, и они установили, что «капитан Свистун», получив у меня для своего адмирала секретную устную сводку, собирает вокруг себя в офицерском собрании штаба аудиторию и кичится перед нею своею осведомленностью. В тот же день автор занимательных приключений пережил неприятное приключение и был изгнан из нашего штаба[1695].
Во время одного телеграфного разговора генерала Бредова с Екатеринодаром в аппаратной комнате штаба обнаружили газетного репортера, обманувшего бдительность часового и дежурного офицера и выслушавшего весь секретный разговор. Это обнаружилось, и Бредов вышел из себя. Заведующий службой связи штабс-капитан Михайловский[1696] был снял с этой должности (но оставался, впрочем, в моем отделении), а на его место назначили киевлянина полковника Т. Под его начало был поставлен капитан Зур, неутомимый и весьма толковый командир нашей телеграфной роты, и от этого дело пострадало: полковник Т. имел способность плестись в хвосте у потребностей армий, а не предвидеть их; например, когда мы отступили на переход от Киева и проволочная связь с ним не была прервана, то он стал по телеграфу уговаривать недостававших нам телеграфистов догнать нас. Этот подснежник испарился, когда мы подошли к Одессе. Вообще киевский урожай не был высококачественным: по-видимому, лучшая часть офицерства была еще при гетмане переслана генералом Ломновским в Добровольческую армию или вступила в добровольческие генерала Кирпичева[1697] дружины, вывезенные немцами в Германию, чтобы спасти офицеров от петлюровской расправы.
Почему-то был смещен комендант штаба – отличный офицер-первопоходник капитан Ползиков (он остался командиром комендантской роты при штабе), и комендантом был назначен киевлянин полковник Тарновский, единственным достоинством которого было то, что он имел расторопнейшего, исполнительнейшего и энергичнейшего сына подпоручика – я взял его в оперативные мальчики.