Приказ переложить свои коммуникации с херсонского пути на одесский путь был выполнен командиром II армейского корпуса генералом Промтовым буквально – его штабной поезд пошел от Знаменки на Вознесенск и остановился рядом с нашим поездом на ст. Колосовка, войска же II корпуса продолжали у Кривого Рога и Долинской прикрывать Херсон и Николаев. Штаб II корпуса лишился контакта с войсками. Когда противник отбросил левый фланг корпуса от Долинской на юг, штаб корпуса из своего далека не установил, что удар был нанесен красным отрядом, подошедшим к Долинской не с севера, а с востока и продолжившим движение на запад от Долинской. Этот отряд неожиданно оказался у Вознесенска, занял город и переправу и частично уничтожил обозы дивизий нашей армии. Последняя стояла к югу от линии Елисаветград – Голта, и потеря Вознесенска ставила ее в тяжелое положение. Генерал Бредов принял быстрые меры, и красные были с тяжелыми потерями изгнаны из города и бежали за Ингул.
Генерал Промтов, командир корпуса, был отличным артиллеристом; он мог, пожалуй, быть хорошим командиром корпуса в нормальных условиях, хотя и был скорее бюрократом, нежели полководцем; но Гражданская война требовала от командиров некоторого авантюризма. Этого в генерале Промтове не было. Генерал Бредов никак не мог побудить генерала Промтова перевести свой штаб в Николаев – чтобы править лошадьми, надо сидеть позади лошадей, а не на соседней повозке. В конце концов войска II корпуса, сдав 29 января[1727] Херсон и Николаев, приблизились к своему командиру корпуса и управление стало нормальным.
В составе II корпуса были и отличные войска, как, например, 11-я (?) пехотная дивизия генерала Шевченко[1728], но была и казачья конная бригада генерала Склярова[1729]. Не помню сейчас, какая войсковая часть проявила неустойчивость, но преждевременное оставление Одессы было вызвано прорывом фронта II корпуса, который имел 3 естественные оборонительные линии – берег Буга, Тилигульский лиман и Березанский[1730] лиман. Гораздо труднее была задача дивизий, прикрывавших Одессу с севера, – между железными дорогами на Вознесенск и на Слободку не было рубежей, перпендикулярных направлению вражеского наступления, но они все же удержали свои позиции.
Не приходится удивляться тому, что войска, за 60 дней отступившие на 400 верст, понизились в своих боевых качествах. Во время нашей стоянки на ст. Колосовка наблюдалось движение ненормально большого числа одиночных воинов в тыл, в Одессу. В те дни генерал Бредов находился в Одессе, совещаясь с генералом Шиллингом, армией же командовал полковник Штейфон. С решимостью, ему свойственной, он попытался пресечь эту утечку бойцов – на дорогах были поставлены конные заставы, а на станции Колосовка образован военно-полевой суд. Из первого поезда, пришедшего с севера, было высажено человек 20, не имевших документов, оправдывавших их поездку. Полковник Штейфон приказал мне отобрать двух для предания их суду. Я остановил свой выбор на пожилом вахмистре и молодом пьяном офицере. Суд приговорил их к смертной казни. Их повели на расстрел, но в последний момент казнь была отменена. Эта острастка подействовала – число дезертиров уменьшилось (или они избрали дороги, нами не контролируемые).