– Идемте, – глухо буркнул он, собираясь с духом, круто повернулся и пошел обратно к дому Джона Рэдфорда. Проследовал ли за ним Уильям, он нарочно не проверял, но кожей чувствовал его плечо совсем рядом со своим – неумелая, осторожная дружеская поддержка, которой Дойли никогда раньше не чувствовал. Ни в годы службы во флоте, ни позднее в армии, ни даже во время своей пиратской жизни он не встречал бы человека, которого мог бы назвать своим другом; по горькой иронии судьбы, теперь это место пытался занять знакомый ему всего две недели юноша на пять лет и целую жизнь младше его. Быть может, не будь у Эдварда в эту самую минуту сердце изнутри разодрано в кровавую кашу вместе со всеми внутренностями, из этого даже что-то и вышло бы; но теперь все его мысли были заняты местью за Эрнесту.
Никто из пиратов не выразил своего удивления его появлению; Дойли заметил, что и человек, оказавшийся капитаном Морено, также присутствовал на собрании, и только страшное, помертвевшее выражение его черных глаз говорило об испытываемых им чувствах. Возле него с видом совершенного непонимания происходящего метался какой-то мужчина чуть старше, по одежде – явно матрос, заметно сутулившийся и пригибавшийся одновременно вправо и вперед. Когда он повернулся, пытаясь всучить стоявшему неподвижно капитану Антонио фляжку с чем-то, по запаху похожим на обыкновенный, хотя и ядрёнейший ром, Эдвард заметил на его спине явный горб.
– Том, да ты… Тьфу, Энтони, то есть… Выпей ты уже наконец, говорю тебе, легче станет! Может, еще и жива дочка твоя, вон, Джек энтот ее же мертвой не видел, – уговаривал он капитана Морено, но тот молча, как-то слабо и равнодушно отталкивал фляжку, горбясь над разложенной на столе картой. С противоположной стороны ту изучали отец и сын Рэдфорды, попутно совещаясь еще с одним из капитанов.
По всей видимости, четкого плана действий у пиратов еще не было; Эдвард молча, не привлекая к себе лишнего внимания, подошел к отцу Эрнесты и через его плечо заглянул в карту.
– Вы знаете, откуда следует ждать нападения Рочестера? – спросил он без малейших раздумий – даже если бы убитый горем мужчина разъярился и всадил ему за это нож в горло, Эдвард бы не стал сопротивляться. Однако капитан Морено лишь коротко взглянул на него из–под кустистых бровей черными глазами – на дне их явственно промелькнуло нечто, похожее на обычное выражение Эрнесты, так, что у Дойли на секунду тяжело и мерзко бухнуло в груди сердце – и затем указал на карту узловатым, нелегко сгибающимся пальцем:
– Знаю, откуда они точно не зайдут – со стороны форта. Вот здесь, восточнее, начинаются рифы: просто так им не пробраться, да еще и в это время года, да при таком течении… Будь я на месте Рочестера, я выбрал бы вот этот путь, – ткнул он в жирно выделенную углем линию.