– Кстати, о твоих землях, – оживилась Люба. – Хорошо, что ты об этом заговорил. Твои земли тоже надо забрать. Они до сих пор в руках отца, мне их не отдали, вот и забери. Вроде, их тоже иногородним сдают, но пусть пользуется этим кто угодно, только не Матрена.
Такая злость звенела в голосе Любы, что Семен подумал, надо бы в этом разобраться. Он прежде не задумывался, чего сестра так ненавидит мачеху? Ведь жила она с Матреной вместе совсем недолго. Спросить у Любы – вряд ли ответит. Надо с Гришкой поговорить.
Гриша работал по хозяйству наравне со взрослыми. Он слушал Любу так же, как и мать, не пытаясь оспорить ее право, всем распоряжаться.
Но стоило работе закончиться, или дела переносили на завтра, как братец тут же исчезал со двора. Только его и видели!
– Куда он все время убегает? – удивился как-то Семен. Надо же, сестра баловала младшенького так же, как в далеком детстве баловала мать его самого.
– В городок, куда же еще, – снисходительно отозвалась Люба. – Зазноба у него там.
– И ты так спокойно об этом говоришь?
– А как я должна говорить? – глаза Любы холодно блеснули. – Вслед за остальными казаками повторять, что нам негоже с иногородними водиться? Или они не такие же люди, как мы?
– Они – не такие!
Семен тоже мог подпускать в свои слова холодка.
– И чем же они от нас отличаются?
– Тем, что казаки обязаны отчизне служить. Это Богом установленное предназначение. Все, как один.
– Выходит, казак – это вроде как царский раб?
Семена такая ярость охватила, что он чуть не ударил Любу, чего прежде и в мыслях не хотел делать.
– Раб? Ты сказала, раб?!
Но Люба встретила его взгляд, не дрогнув.
– Признайся, что ты просто никогда об этом не задумывался.
– Это тебе твой Леонид такие мысли в голову вбил?
– Не смей говорить, будто я самостоятельно ничего не могу сообразить!.. Ты – такой же, как и все наши, которые не позволяют себе рассуждать. Так надо! Так положено! Не нами это придумано! То есть, заранее уверены в том, что все, кто жил до нас, заведомо были умнее и их слова и деяния ни в коем случае нельзя подвергать сомнению!
Она будто кого-то передразнила.
– Хаты строить только из самана, казаку любить только казачек! У тебя своей головы, значит, нет? И своего сердца тоже… Но нет, это мне ты в таком праве отказываешь. А на самом деле вся твоя жизнь – не что иное, как попытка жить не так, как другие.
– Ну, и к чему это привело? – пробурчал успокоившийся Семен. – Чего я добился? Живу в доме у сестры. Семьи нет. Детей нет. Своего дела нет…
– Но ведь ты не сомневаешься в том, что все это будет?