– Слыхал, хороший казак, – пробормотал Семен, занятый своими мыслями.
– На себя посмотри! – между тем куражился Митька. – У тебя разве краля имеется?
– Не встретил пока такую, чтобы мог сказать: вот она, моя единственная!
– Вот! Ты сначала с собой разберись, а потом мне указывай!
Вроде, по-настоящему он с Митькой не поссорился, но словно какой-то холодок между ними появился. Наверное, побратим ждал другого ответа на его признание. Хотя бы доброго пожелания. А Семен не ожидал от Дмитрия такого решения. Зря, выходит, мечтал, что они с Митькой в одном полку будут служить.
Вот потому месяца через два после этого разговора Семен и отправился за реку, никому ничего не сказав.
Признания друга его не впечатлили – оружейником он стать собирается! Да на то есть люди, которые и так знают все: от секретов стали до того, как шашке придавать правильный отвес. Ему же придется начинать все сначала. И оружейником он не скоро станет, сначала учеником возьмут. И это в двадцать лет! Как юнца сопливого будут гонять: подай, принеси…
Если бы Семен захотел быть оружейником, он бы в город Тулу поехал. Делать хорошие винтовки. Сейчас время такое, что на шашку полагаться не всегда можно. Сейчас казаку ружье нужнее.
В другое время он бы непременно рассказал Митьке о своей мечте. Что ж, всякий раз ездить за лучшими конями на Дон? Разве не может Кубань своих коней иметь, не хуже?.. То есть, кое-что имеет она, – взять того же Шпигеля, – но такие, как дончаки, пока впереди… Или те же калмыки. Тоже, говорят, хороших лошадей разводят… Семен стал бы разводить еще лучше!
Одним словом, оделся Семен во все новое, сел верхом на коня – точнее, на лошадь, еще молодую, необученную, и поехал.
Зачем он так вырядился, молодой казак сам не знал. Никто его ни в чем не заподозрил. На ярмарку все по-праздничному одеваются. Может, уже тогда чувствовал, что ради дела придется ему со своим обмундированием и с конем расстаться? Хорошо, шашку не взял, отцовским кинжалом обошелся.
Но ведь он не просто так из дому выехал, на такое дело пошел, что и неизвестно, останется жив или нет? И тогда важно ли будет, что новая одежонка вместе с ним и погибнет. Об одном он не подумал, что мать его так горевать будет.
Денег у Семена было совсем мало. Он порой зарабатывал, когда помогал матери, продавать на ярмарке то вино, то виноград – отборные грозди, светящиеся на солнце, а то тыквы, которые мать даже не могла поднять – такие огромные урождались. Отец тоже давал ему, как говорил в шутку, «на девок». Ну, там повести, какую кралю в ярмарочные дни на качелях покачаться или леденцов купить, а более серьезных денег… Нет, не было!