Она сжала мою руку и добавила:
— Только люди, которые нашли меня и приютили, были хорошими и честными
людьми. Они защищали меня и оберегали. — Зоя подняла наши соединенные руки и
поднесла их к своим губам. Когда ее губы коснулись тыльной стороны моей ладони, тепло
разлилось по всему моему телу. — Тогда, как полагаю, люди, которые нашли тебя, не
причинили тебе ничего, кроме боли и горя. Я верю, что, если бы тебя не заставляли жить
такой жизнью, ты был бы совсем другим человеком. Ты согласен? — спросила она, и ее
вопрос тяжело повис в воздухе.
Я пожал плечами и прошептал:
— Не знаю. Я причинял боль другим. Я убивал и мучил с самого детства.
Лицо Зои вытянулось, и она спросила:
— Это был твой выбор?
Я закрыл глаза и слегка покачал головой.
— Нет, — признался я, — заставляли. Меня заставляли.
Я услышал, как Зоя вздохнула. Почувствовал ее теплое дыхание на своем лице. Мой
ответ вознаградил меня еще одним поцелуем в руку. Как будто какая-то невидимая
преграда была разрушена между нами. Зоя придвинулась ближе, пока я не почувствовал
тепло ее тела, просачивающееся в мое. Густой румянец пробежал по ее шее, залив щеки и
лицо. В тот момент я решил, что она была самой красивой женщиной, которая когда-либо
существовала. Она, грузинка, из вражеской расы, которую я поклялся всегда ненавидеть.
Но с этим румянцем, карими глазами, состраданием и нежной грацией вся моя ненависть
исчезла.
Зоя подняла ногу, чтобы положить ее поверх моей, придвигаясь ближе, пока ее
голова не легла рядом со мной.
— Я знаю, что ты не любишь грузин, Валентин, но моя бабушка рассказывала мне
историю Тбилисского монстра. Ты слышал о нем? — спросила она.
Мои губы скривились от ее грузинского акцента, плавно обволакивающего русские
слова.
— Нет, — ответил я.
Ее карие глаза заблестели, когда она стала объяснять:
— Мне было всего пять лет, когда убили мою семью.
Мой взгляд упал на шрамы на ее плечах и бедре. Видя, что мое внимание
сосредоточено на них, она погладила меня по лицу и сказала:
— В тот день я тоже должна была умереть.
Мой желудок сжался при одной мысли о смерти Зои. Но я снова сосредоточился на
ее словах, когда она продолжила:
— У меня почти нет воспоминаний о том моменте моей жизни. Полагаю, это
произошло из-за травмы. Думаю, что, когда ужасное событие запятнало твою душу, все
светлые дни, предшествующие этому событию, становятся ярче.
Глаза Зои на мгновение потускнели, но тут же прояснились, когда ее губы
растянулись в легкой улыбке.