пикану, я медленно шел по коридору, тяжело ступая по кафельному полу. Каждые
несколько шагов я останавливался и ждал, убеждаясь, что женщина слышит мое
приближение. Я хотел внести хаос в ее разум. Пусть она боится меня так, что даст все, о
чем я только попрошу.
Опустив голову, я услышал ее тяжелое дыхание. Ее дыхание было прерывистым.
Она боялась меня.
Она была в ужасе от уродливого чудовища.
Я снова зашагал и, завернув за угол клетки, встретился с ней взглядом. Кожа
женщины побледнела, когда она посмотрела на меня. Что-то странное и незнакомое
пронзило мой живот, когда ее губы приоткрылись и задрожали. Но я проглотил это
чувство и прислонился к клетке.
Она ничего не сказала. Для такой маленькой, я был впечатлен ее силой молчания.
Она не съежилась и не отпрянула, когда увидела мое лицо. Некоторые из самых крупных
людей, которых мне пришлось убить — медленно, очень медленно, — плакали и умоляли
сохранить им жизнь, едва только взглянув на меня. Но эта грузинка молчала, глядя мне
прямо в глаза.
Покрутив в руке металлическую пикану, я нажал кнопку на ручке. Электрический
ток вспыхнул, потрескивающий звук прогремел в тишине комнаты. Она вздрогнула, но не
закричала.
Подойдя ближе к клетке, я выпрямился и холодно спросил по-грузински:
— Твое имя?
Я изучал каждый дюйм ее тела, особенно лицо. Она моргнула на секунду дольше, чем следовало, и глубоко сглотнула, прежде чем прошептать:
— Элен.
При звуке ее голоса у меня сжались челюсти. У нее был сильный акцент.
Отвратительный грузинский акцент.
Но это было забыто, когда я позволил ее ответу проникнуть в меня. Она была
храброй, чтобы попытаться солгать. Потому что она лгала. Кто бы ни обучил ее, он
обучил ее хорошо. Но она была измотана — благодаря мне — и не могла контролировать
свое тело достаточно хорошо, чтобы скрыть обман.
Она смотрела на меня, маскируя свои черты, свою ложь. Я повернул свою шею из
стороны в сторону до хруста. Затем нажал на кнопку, и по клетке пробежал ток. Женщина
вздрогнула и свернулась калачиком в центре.
Когда ток прекратился, я ударил рукояткой пиканы по клетке и рявкнул:
— Скажи мне свое имя!
Она резко втянула воздух и дрожащим голосом прошептала:
— Элен. Элен Мелуа.
Мое тело напряглось. Она снова солгала мне. Я уставился на нее. Она смотрела
прямо в мои глаза. Но она не сломалась даже под моим яростным взглядом. Женщины
особенно ненавидели мое лицо — об этом позаботилась Госпожа. Они сдавались, как