– Кофе! – простонал Добродеев, падая на табурет. – И холодный душ! Но сначала кофе.
Монах сварил кофе.
Добродеев, добавив воды из-под крана, чтобы было не так горячо, приник к кружке.
– Есть овсянка, – сказал Монах. – Остальное мы схарчили ночью. Анжелика принесла когда-то. Будешь?
Добродеев помотал головой – нет. На лице его появилась гримаса отвращения.
– А как же ЗОЖ?
– Кто?
– Здоровый образ жизни.
Добродеева передернуло.
– Согласен, – заметил Монах, – добродетель сама по себе наказание.
– Может, к Митричу? – предложил Добродеев. – Я бы перекусил.
Монах кивнул…
…Митрич бросился к ним как к родным.
– Ребята, ну что, нашли их? Все уверены, что это мафия! А как же пивзавод? У нас с ними договор, хорошее пиво, а что будет теперь?
– Не рохай, Митрич, Речицкий купит его обратно. Пашка Рыдаев уже готовит документы. Получишь ты свое пиво.
– Слава богу! – обрадовался Митрич. – Нет, конечно, жалко человека, не успел к нам переехать, как сразу убили. Я его не знал, но говорят, хороший был человек. И жена молодая осталась… Бедная женщина!
– Митрич, нам бы позавтракать, – сказал Добродеев. – Всю ночь работали.
– Да, да, сейчас! – заторопился Митрич. – Могу сделать омлет и блинчики с мясом!
– Митрич, ты гигант! – обрадовался Добродеев. – Давай!
– Кстати, Митрич, у тебя нет фотки Димы Щуки? – спросил Монах.
– Димки Щуки? – Митрич остановился. – Есть! С Яником Ребровым, в первом ряду, в конце. Они когда-то дружили.
– Когда-то?
– Ну да, пока не подрались. Димка его подвел, и Яник не заплатил за работу и побил его. А что?
– Я надумал купить его картину, – неопределенно сказал Монах.
– Да он больше не рисует, он теперь больше как оформитель. Как жена бросила, так он сразу запил, скандалил по городу, у меня драку устроил. Давно не был – перестал ходить, обиделся, что вызвали полицию.
Митрич убежал, а Монах пошел смотреть фотографию Димы Щуки с Яником Ребровым.
Яник был в белом, Дима Щука в затрапезной футболке, бейсбольной шапочке и джинсах. Тощий длинный, чем-то похожий на Жорика…
– Зачем он тебе? – спросил Добродеев, когда Монах вернулся. – Только не надо заливать про картину. Ну? Из-за Яника? «Смерть Марата» не всякий знает, а Дима знает наверняка, и морду ему Яник побил, и публично унизил, и не заплатил, да?
Монах пожал плечами, но ответить не успел. К ним уже спешил Митрич с тележкой.
Добродеев сглотнул невольно.
Омлет, блинчики с мясом, бутылочка соевого соуса и тарелка с бутербродами. И запотевшие бокалы с пивом.
– Куда нам столько, – сказал Добродеев лицемерно, пожирая глазами снедь. – Тут на десятерых!