За всей этой картиной со стороны наблюдал и Рында. В такой толпе не очень и трудно затеряться. Но он был автором, создателем всего происходящего и поэтому желал и ощущал острую необходимость находиться на виду.
Но он являлся относительно начитанным человеком и поэтому прекрасно помнил, что произошло с лягушкой-путешественницей в прекрасном одноимённом произведении русского писателя Всеволода Михайловича Гаршина. Не стоило ей, конечно, кричать с высоты птичьего полёта: «Это я придумала!».
Правда, Рында не мог понять, почему этот литератор вдруг отправился добровольцем на защиту братского болгарского народа от коварного и подлого турецкого нашествия на Балканы. Даже получил там ранение. Война с Османской империей в конце девятнадцатого века нанесла ощутимый урон не только славянским странам.
Наверное, вот тут-то, возможно, Роберт Борисович и прав. Стоило ли спасать Болгарию? Из песни, как водится, слов не выкинешь. Конечно, не народ, но стоящие у власти господа этой страны, руками болгар «отблагодарила» Россию за это… «по-братски». Болгария воевала на стороне фашистской Германии. Притом, надо сказать, очень умело и жестоко. Молчат историки об этом, скромно потупив взоры. Да и сегодняшние дни показывают Болгарию не с лучшей стороны. Да разве же только её? Чего стоит одна Польша, Хорватия… Об Украине и говорить не стоит. Всё понятно. Хотя ведь люди-то не повинны в том, куда их ведут и зачем.
Не на пустом же месте появились такие вот… поляки, так сказать, как Рында.
Но Роберт Борисович в последнее время радовался, как малое дитя, тому, что Россию и ныне давят со всех сторон и "братья", и не совсем. С благословления англосаксов, да и руководителей целого ряда стран Западной Европы. Что их заставляют поступать подло? Ясно, что – заокеанские пряники, и кнуты.
Сейчас же Боб наблюдал в числе других за расстрелом анархистов.
– Прости народ православный! Каюсь! – истошно вопил Трифон.– Грешен я! Жил бы с вами – картошку садил и золото мыл!
– Пуля тебя простит,– злобно сказал Емельян, размахивая парабеллумом.– Встать, тварь черепоносная!
Молодые красноармейцы поставили Трифона на ноги.
– Может, коли, кается, не убивать его,– предложила жалостливая и дородная баба из толпы.– Я бы его в мужья взяла. Я с его братом, Василием, жила. Убили его. Что ж тут поделать.
– Он и убил, – сообщил всем окружающим один из «зелёных» стрелков, – Трифон и убил. Я видел.
– Убил – не убил, какая нынче разница! А что,– сказал ветхий старичок,– пущай живёт, в большевики запишется. Там всяких полно. Оно завсегда, дерьмо к хлебным карточкам тянулось… Он, по-сущности, такой же.