Только тогда девушка снова вышла из тени, все еще сжимая в судорожно сжатой руке неизвестно откуда взявшийся нож. Сделав над собой усилие, Публий перевернул тело Никандра, сорвал с него тунику и бросил девушке, избегая ее взгляда. Она обмоталась ей, так и не выпуская из руки нож.
– Уходи – сказал он, и повторил – Уходи!
Девушка прошла к выходу из расщелины, осторожно, стараясь не задеть его, как будто ей было бы отвратительно такое прикосновение, как будто бы не он держал ее в объятиях несколько мгновений назад. Перед тем, как исчезнуть в чаще, она обернулась и окинула его туманным, невидящим взглядом.
– Как твое имя? – спросил Публий, не надеясь на ответ.
Девушка продолжала смотреть мимо, как будто не видела ни его, ни испуганно храпящих лошадей, ни двух неподвижных тел на земле.
– Что ты делаешь в нашей стране, римлянин? – вдруг спросила она неожиданно низким голосом – Возвращайся к себе домой!
– У меня нет дома – пробормотал он ошеломленно и отвернулся.
Ветер шумел в ветвях, и легких шагов босой девушки не было слышно.
– Шуламит – донеслось с другого конца расщелины как шелест опавших листьев.
Он резко повернулся, но там уже не было никого. Кто произнес это имя: она или ветер? Ответов не было.
В Хакру он так и не попал, хотя и, отпустив лошадей и мула, попытался было пробраться наверх. Но еврейские патрули, похоже, перекрывали все тропы в Ерушалаим, и у незнакомого с местностью инженера шансов пройти не было. Наткнувшись пару раз на вооруженных бородачей, и едва уйдя от погони, он решил, наконец, вернуться вниз, к морю. Хотя бедро ему теперь оттягивал тяжелый меч Никандра, а за плечами у него были лук и колчан Гордия, по настоящему вооруженным он себя не чувствовал и не представлял как будет биться, если до этого дойдет. Воевать ему совершенно не хотелось, а недолгая схватка с Никандром, хоть и завершившаяся случайной победой, еще раз убедила его в том, что сражения – не его стезя. Впрочем, лук помог ему добыть серну, и теперь у него был запас еды дня на два – пока мясо окончательно не испортится. Так он и шел, избегая даже троп и пробираясь сквозь чащу, пока на третий день лес не кончился и он увидел море с вершины пологого холма. Здесь его остановил сирийский патруль, воины которого с уважением отнеслись к изрядно помятому пергаменту с осколками печати наместника и даже проводили Публия до дороги, ведущей в Птолемаиду.
Но туда он так и не добрался, остановленный возле Йокнеама11. В этом небольшом, но богатом и космополитичном городе сейчас пребывала временная резиденция нового царского наместника Лисия. Облеченный неограниченной властью, Лисий задумал поход в Иудею, призванный положить конец наглому мятежу, что бросил вызов могуществу империи. Рассказ Публия он выслушал весьма равнодушно, похоже, что отряд Никандра был не единственным, который потрепали, а то и совсем уничтожили мятежники. Самому же Публию было приказано срочно возглавить инженерный корпус, довольно скромный по сравнению с большой армией, вставшей под городом, там где караванная тропы выходила из ущелья на равнину. Два многозарядных скорпиона и четыре баллисты не требовали так уж много внимания, и у инженера образовалось достаточно свободного времени. Йокнеам оказался совсем небольшим городом, и его лупанарии не справлялись с потребностями огромного войска, да и не лежала у него больше душа к таким развлечениям. Поэтому он предпочитал просто сидеть вечерами на северном краю городской стены и смотреть вниз, в долину, где горели бесчисленные костры и откуда доносился запах похлебки. Он больше ни о чем не думал, его мысли были пусты, как бочка из под дешевого вина после набега жаждущих воинов, вот только яркие глаза цвета мокрого песка почему-то все время стояли перед его мысленным взором.