Вызов, по сути, был брошен. Искусные в дипломатии послы хорошо умели контролировать свои эмоции, потому не позволили прорваться клокотавшему в их душах возмущению. Кортес напоследок показал делегации кавалерийские учения, с одной стороны, чтобы заинтересовать, а с другой – он хотел наглядно показать, сколь грозны конкистадоры в бою. Ацтеки перед расставанием приложили немало усилий, чтобы отговорить испанцев от похода к их столице, указывая на бесчисленные трудности пути.
– Для моих солдат нет невозможного, – беспечно ответил Кортес. – Будущие трудности просто ничтожны по сравнению с теми, что мы уже преодолели. Препоны нас только раззадоривают. К тому же, диалог через посредников ведет к недопониманию между мной и Монтесумой, а неясностей хотелось бы избежать. Потому я жажду личной встречи.
С таким ответом послы и отправились к своему повелителю.
Кортес тем временем продолжал наращивать свое влияние. Он посещал ближайшие города и деревни, повсюду встречался с вождями и вельможами, желая лично убедиться в их готовности примкнуть к испанцам. Попутно он решал внутренние дрязги среди местных жителей, улаживал конфликты и старался повсюду расположить индейцев к себе. Задача оказалась сложной. Во-первых, необходимо было убедить тотонаков в несокрушимой мощи конкистадоров. Во-вторых, следовало оценить возможности своих союзников: сколько воинов они сумеют выставить, насколько хорошо укреплены их города, как далеко простирается влияние касиков.
В очередной деревне, куда пригласили испанцев, один из солдат отнял у местных жителей двух куриц. Поднялся шум и весть тут же долетела до генерал-капитана. Фернану давно не приходилось видеть командира таким разгневанным. Приговор был короток – повесить преступника.
Альварадо, сопровождавший Кортеса, попытался вступиться за соотечественника.
– Эрнан, да что в этом такого? Подумаешь, курицы! Они и так пропадают десятками. Как не ястреб утащит, так сама убежит и потеряется.
Кортес оставался непреклонен:
– Педро, была ведь уже похожая ситуация. Когда ты начал хозяйничать на Юкатане и разорил селение. Я тогда ясно сказал, что не потерплю грабежа мирных жителей. Он отлично знал о моем запрете.
– Ради бога, да это же войско! – горячился вспыльчивый Альварадо. – Они и так ведут себя здесь скромно, как монахи. Ни одной девчонки пальцем не тронули, ни одному дикарю даже по морде не дали. Сам знаешь, что армия в чужой земле – вечный источник хлопот. А тут всего-то первый случай. Да и то, смешно сказать, кража домашней птицы. И что, из-за этого казнить?!