А шанс был действительно мизерный, потому, что в день, на передовую отправлялось по две штраф роты и батальон новобранцев, прибывших из деревень, нашей необъятной Родины. Никто, кроме немногочисленных раненых, обратно не возвращался. Наша «очередь» подошла через три дня. Ночью, скрытно, всю нашу роту, состоящую из пятисот красноармейцев, построили, и мы маршем отправились на боевые позиции. Наше подразделение входило в состав шестнадцатой стрелковой дивизии. Направление нашего удара, было обозначено деревней Полунино, так называемая «высота двести». Противостояла нашим войскам девятая армия вермахта. До нас это направление наши войска штурмовали в течении двух недель. Ценой неимоверных потерь нашим войскам удалось закрепиться на теперешних позициях.
Чем ближе мы подходили к передовой, тем явственней и невыносимей, становился сладковатый тлетворный запах, разлагающихся тел. Колонны шли к передовой, обходя «рощи и долины смерти», в которых сотнями лежали погибшие бойцы. Трупы никто не убирал. Во-первых, было не кому, а во вторых их было настолько много, что любая попытка произвести хотя бы братские захоронения, заканчивалась неудачей. Поскольку даже ночью немцы постоянно вели минометный и артиллерийский обстрел.
Еще затемно дойдя до передовой, мы разместились на позициях, и командир поставил перед нами задачу. Мы должны были поддержать атаку танкового батальона и закрепиться на «высоте двести».
Бойцы, находившиеся в окопах, с присущим русскому солдату юмором, приветствовали нас. Но сквозь шутки и прибаутки проскальзывало полуистерическое состояние солдат. В основном здесь были солдаты, попавшие на передовую только вчера, но уже совершившие две безуспешных атаки на позиции противника, в результате которых больше половины состава осталось лежать на нейтральной, простреливающейся со всех сторон, полосе. Солдат, прибывших раньше, почти не осталось. Данную высоту безуспешно штурмовали наши войска уже две недели, но враг намертво закрепился на своих позициях. Незавидная перспектива предстоит нам, подумал я.
Но весь ужас ситуации стал проявляться с рассветом. Наверное, даже знаменитому русскому мастеру психологического рассказа, Гаршину, «человеку со стальными нервами», как про него говорили его современники, не под силу было бы описать это поле, засеянное не корнеплодами или зерном, а трупами солдат. Засеяно, это не кощунственное выражение, а реальность. Наши убитые солдаты лежали поверх друг друга в несколько рядов на всей видимой территории. Для понимания всей трагедии, приведу сухие строки статистики. Самое кровопролитное сражение девятнадцатого века было Бородинское, там погибало более восьмидесяти пяти тысяч человек с обеих сторон. Самым кровопролитным сражением начала двадцатого века, было Верденское. Там с обеих сторон погибло и было ранено, четыреста тридцать тысяч человек. Во время Ржевской мясорубки, только Советский Союз потерял четыреста пятьдесят тысяч человек убитыми.