Нами предложена безвозмездная передача земли крестьянам, кажется, прекрасная идея? Но крупные собственники в Конвенте провалили этот проект, участки можно лишь выкупать в рассрочку, а у многих ли в деревне есть такие деньги?
И что теперь? Что же это?! Вместо умиротворения уставшей от войн страны посредством прочных демократических институтов, введения конституции 93 года, мы дадим им этот дьявольский декрет, который способен учинить чудовищную бойню?! Максимильен пока свято верит в цивилизованное примирение всех здоровых сил нации. С этой же целью национального единства идет и подготовка к празднованию Верховного Существа. Если праздник оправдает его ожидания, если Неподкупный убедится в правоте своих надежд, жестокий проект никогда не увидит свет. Так сказал Огюстен. Только потому проект и держится в тайне..» – задумчиво и грустно Куаньяр покачал головой в лад собственным мыслям.
Он мирно заснул и тяжелые предчувствия не волновали его, казалось, всё идёт гладко. Праздник Верховного Существа должен всколыхнуть чувство национального единства и братства и страшный проект никогда не станет законом. В это хотелось бы верить…
Эпоха революционного террора и война с коалицией скоро закончатся.
Будут созданы новые подлинно демократические, республиканские учреждения, которые просветят нацию и научат вчера еще забитых людей жить по-новому.
Отдавшись мирному труду, французы станут примером для всех народов Европы, а затем и иных континентов, освобождённых от колониализма и рабства народов Азии и Африки, Центральной и Южной Америки… Это будет новый мир, без завоеваний и расового угнетения, без дворянских привилегий и народного бесправия…
Лишь немного позднее Норбер поймет всю глубину своего просчета: мечту он принял за близкую действительность, этот благородный самообман разделяли и его друзья. Всё обстояло куда сложнее и хуже…
Только в июне он чётко осознал, что «иностранный заговор» весны и злосчастный прериальский декрет были двумя актами одной провокации, затеянной с целью погубить Неподкупного, выставив его же при этом «свирепым тираном»..
Для вида члены Конвента отчаянно сопротивлялись принятию прериальского декрета, но когда же он был принят, Лендэ с удовлетворением заметил председателю Комитета Общественной Безопасности Вадье: «Неподкупный в наших руках. Он сам вырыл себе могилу».
Почти никто не знает однако, что не Робеспьер был первоначальным и настоящим автором жестокого декрета, который тут же окрестили его именем, а бывший аббат Сийес!
Билло же был первым и представлял проект подобного закона в Конвенте!