Для очередного натиска Тьма выбрала двух друзей-Толиков. Толики критически оглядели стенную газету и меньший ростом, — впрочем, и больший пониже меня, — громогласно заявил:
— И что тут выдающегося? Куда смотрела комиссия…
Больший Толик хихикнул. Стою рядом, пытаюсь понять, чего они добиваются. Ведь оба практичные, суперразумные. У обоих на носах бракосочетания. В приданое — отдельные дома с приусадебными участками. Вокруг образовалась толпа, склоняющаяся к критическому мнению Толиков. Я вспомнил день и бессонную ночь: ведь пришлось не только писать-рисовать, но и подготовить самому все статьи, в том числе передовую за ротного. Кто еще способен на такое? И отреагировал неадекватно, именно так, как желал невидимый провокатор.
— Вы, мужики, кто, искусствоведы? Редакторы? И что-то тут соображаете?
Меньший Толик оскорбился. Мелкие всегда злее крупных. В десантуру надо брать именно мелких и злобных. Они если вцепятся во вражескую конечность, то всё — пассатижами не оторвать. Вот: он подошел вплотную, блеснул глазками по-волчьи, и с дрожью в голосе сказал:
— Пристроился за нашими спинами! Красишь-малюешь, а мы на полигоне окопы роем…
Впервые я пожалел, что отдал должность Серафимычу. Толики из моего отделения; будь я командиром — и не вякнули бы. А хвалили бы газету пиететно-подобострастным дуэтом. Во мне шевельнулся возмущенный императив, я махнул рукой и меньшего Толика снесло к стене под предмет раздора.
Через полчаса он принес заявление в молодежную организацию Партийного Резерва. И вечером руководящее бюро пригласило на экзекуцию. Конечно, в Красную комнату, которая на треть — дело моих рук. Уж тут я не в гостях, как они, члены бюро. И потому, не ожидая осуждения за происшедшее с Толиками, произнес речь, отразившую все мое негодование. И заклеймил в ней неграмотность и невежество. Сказал что хотел и вышел. Бюро так и не пришло к какому-нибудь решению. Вторично они едва ли рассмотрят этот вопрос. Толики с сочувствующими разочаровались и упали духом. А я сделал вывод, что темная сила еще не взяла верх. Свежий рапорт об отчислении из Института писать рановато.
Так, от случая к случаю, в шатком равновесии плюсов и минусов, текло прерывистое время. До выпуска оставался год с небольшим. Начался отбор кандидатов в Партию Авангарда. Квота — пять процентов выпускников военных институтов. Разнарядка вне добровольной инициативы. Кандидаты определяются сверху. Подошел секретарь Резерва и сказал:
— Валера, пиши заявление. Ротный приказал. Да и комиссар…
Думать тут нечего. Сам комиссар! А приказ ротного, — все равно что указание отца родного. Ясно — сработала воля, исходящая отнюдь не от Темного Нечто. От меня ничего не требовалось, комиссар подготовил необходимые рекомендации. А знание Устава да Программы, обоснование мотивов вступления, — детская игра. Прошло не сложнее, чем вступление в восьмом классе в ряды молодежного Резерва. Тогда без объяснений приказали принести фото три на четыре. После чего я привычно заболел. Потом кто-то вручил билет и наказал: