Нур смотрел на лесок, зеленеющий сразу за лиловой беседкой. Неужели беседка переместилась за ночь? И стволы деревьев слишком коричневые. Густота красок…
— Иван Антонович, а ведь мы в том лесу ещё не бывали. Исследуем тридевятые царства, а что творится рядом, не знаем.
Ефремов согласился, и они неторопливо пошли по пружинящей траве. Да, и трава чересчур зелёная, глазу противно. Ещё рассыпать по всей территории побольше живых кристаллов, и планета — близнец Гайяны. Меж деревьями травы почти нет, из толстого слоя опавшей за годы листвы поднимаются грибы. А что же ещё? Растут группами, ни оного единичного.
«И здесь строгая семейственность!» — с раздражением подумал Нур и негромко сказал, прислушиваясь к эху:
— Мир меняющихся красок и всеобщего упоения. Все счастливы. Оппозицию твою, Иван, не поддержит даже самый падший отверженный. Ведь высшая мечта — хоть разок в жизни лицезреть драгоценную королеву. Без анализа контекста мы ничего не поймём.
Иван Антонович двинул ботинком розовую шляпку гриба. Раздался лёгкий хлопок, на полуметровую высоту поднялось сизое облачко.
— Нур, контекст ведь окажется таким же искусственным. Да и что это такое, контекст? Словами, лексиконом ведь не исчерпывается.
— Скрытых, потаённых эмоций и чувств мало?
— Недостаточно.
— Что же ещё?
— Этого нет ни в мозге, ни в уме. То, что в сердце гнездится.
— О, Иван… Так ты о душе?
— Да. От вас ведь, айлов, нахватался. Материя слов, дел, света звёзд… Вот Чакравартин объемлет контекст родной Галактики? Сомневаюсь… Одно могу сказать: на этой прекрасной планете он дурно пахнет.
— Так… — Нур с удовольствием слушал Ефремова; тот в таком ключе никогда не говорил, — Так может и не надо задумываться? Поможем оппозиции, устроим планетарную войну, и посмотрим, что выйдет из большой игры?
Ефремов вздохнул, погладил тёмно-коричневый ствол дерева, листьями напомнивший берёзу. Наклонился, поднял жухлый лист, понюхал, размял в пальцах. Образовалась труха, коричневым облачком опустившаяся на грибное изобилие.
— Семейками растут. И никому не нужны. Грибов в их меню нет. Они не едят почти ничего из того, что растёт. И мясо искусственное, и птица, и рыба. А животные избегают места поселений. Они-то не зомбированы. Смысла нет тратить на них ресурсы. Дзульма с Шойлем тоже денежку считают, их кладовые не безмерны.