– Ешь, пока естся! Лишь скупец надеется жить вечно, забывая, что смерть придет, и конец удовольствиям, хоть ты врач, хоть вельможа, хоть монарх!
– Надо есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть, и из умеренности родится радость! – провозгласил Эйнан.
– Воздержанность и счастье плохо уживаются, и век не будешь сытым, коль ешь до полусыта!
– Ешь до полусыта – проживешь досыта! – не остался в долгу хозяин.
– А мудрецы что в книгах пишут? – спросил Забара.
– Пишут: “Ешь понемногу и не умрешь, ей-богу!” – торжествующе заявил Эйнан.
– Читал, да не уразумел! Это ведь утешение голодным, а не увещевание сытым! – парировал Забара.
Эйнан осерчал, и не оттого, что замечание дерзко, а оттого, что справедливым показалось. И решил хозяин поразить гостя книжным знанием и обрушил на голову его камнепад мудрости.
** Умеренность в еде – от всех немочей лекарство.
** Меньше есть – меньше болеть.
** На пустой желудок и совет умней выйдет.
** Сильно голоден – можно и к столу, не сильно голоден – прочь из-за стола!
** Пища – как лекарство: помалу и не сладко, не наслаждение, а польза!
** Чревоугодие – худшая из страстей.
** Достоинства человека – в преобладании разума над прихотями желудка, недостатки – в противном.
** Раб вожделений – раб, господин вожделений – господин.
** Не верь, что некто мудр, покуда не убедишься, что он умерен в еде.
** Царь попросил четырех великих врачевателей назвать снадобье, которое лечит и не вредит. Первый сказал: “Теплая вода”. Второй сказал: “Горчичное семя”. Третий сказал: “Личинки чернокрылой бабочки”. А четвертый молчит. “Говори и ты!” – потребовал царь. “Теплая вода расслабляет желудок, от горчичного семени обмочиться можно, а от личинок чернокрылой бабочки печенка болит!” – сказал четвертый врачеватель. “Какое же твое средство?” – спросил царь. “Мое средство простое. Поел в меру, из-за стола встань и к столу не возвращайся!” – ответил четвертый.
– И если тебе, дражайший мой гость, – промолвил Эйнан, – любовь к услаждению нутра заслонила разум, и речи мудрецов темны кажутся, то скажу простыми словами поэта:
“Всяк, кому обжорство в радость,
До заката ест от зорьки,
Не узнает жизни сладость
И помрет в недугах горьких”.
Ягненок и бык
Поток эйнанова красноречия был прерван появлением раба, который нес впереди себя на вытянутых руках дымящееся блюдо, отягощенное жареным ягненком. В воздухе повис умопомрачительный аромат. Забара приободрился.
– Жизнью клянусь, жареное мясо – яд! – заявил благонамеренный Эйнан, – и не что иное, но любовь к другу говорит устами моими!
– Жизнью клянусь, любовь твоя дьявольская, и удушают объятия ее! – воскликнул Иосиф ибн Забара.