— Оставшись с оружием, вы завтра же вернетесь, — медленно сказал Микула.
— Хоть бы забрать то, что еще осталось в пещере. Ты сам сказал, что вы забрали ничтожную часть.
Коротыш оскалился.
— Была такая мысль. Но мы посоветовались и решили ее отбросить.
— И правильно поступили, — Висенна встала перед всадником. — И правильно сделали, Кехл.
Корину показалось, что ветер усилился вдруг, завыл меж скал и деревьев, дунул холодом. Висенна продолжала чужим, металлическим голосом:
— Любой из вас, кто попытается вернуться, умрет. Вижу это и предрекаю. Уезжайте отсюда немедленно. Немедленно. Сейчас же. Любой, кто попытается вернуться, умрет.
Коротыш внимательно смотрел на чародейку поверх конской головы. Он был немолод — личико сморщенное, шерсть поседела.
— А, это ты? Ну, так я и думал. Я же сказал, что возвращаться мы не собираемся. Мы служили Фрегеналу за плату. Но довольно. Против нас — Круг и все окрестные села, а Фрегенал бредит о власти над миром. Надоели нам и он, и его страшилище с перевала.
Он повернул коня.
— Что-то я разговорился. Мы уезжаем. Всего вам доброго. Никто ему не ответил. Коротыш посмотрел на опушку, на неподвижную шеренгу своих всадников. Обернулся и глянул в глаза Висенне.
— Я был против покушения на тебя, — сказал он. — Теперь вижу, что поступил правильно. Если я скажу, что кащей — это смерть, ты и тогда пойдешь на перевал?
— Вот именно.
Кехл прикрикнул на коня и поскакал к своим. Вскоре всадники, выстроившись колонной, окружив воз, двинулись в сторону дороги, Микула уже метался среди своих, надрывал глотку, успокаивая бородача с Порогов и остальных, жаждущих крови и мести. Корин с Висенной молча разглядывали проезжавший мимо конный отряд. Всадники небрежно откинувшись в седлах, демонстративно смотрели прямо перед собой, спокойно и презрительно. Только Кехл, миновав их, чуть приподнял ладонь в прощальном жесте, состроил Висенне неописуемую гримасу. Потом подстегнул коня и встал во главе колонны, вскоре исчезнувшей меж деревьев.
Первый труп они обнаружили у самого входа в пещеру, он лежал меж вязанкой хвороста и мешком овса. Ход раздваивался, и тут же обнаружились еще два трупа — у одного голова отрублена почти напрочь, другой покрыт кровью из многочисленных ран. Все трое были людьми. Висенна сняла со лба ремешок из змеиной кожи. Диадема сияла, освещая мрачные коридоры. Ход вел в большую пещеру. Корин тихонько насвистывал сквозь зубы.
Они вошли в пещеру. Вдоль стен стояли сундуки, мешки и бочки, грудами лежали конская упряжь, тюки белой шерсти, оружие, разный скарб. Несколько сундуков оказалось разбитыми и пустыми. Но другие полны. Проходя, Корин видел в них матово-зеленые друзы яшмы, куски жадеита, агаты, опалы, хризопразы и другие самоцветы, названия которых не знал. На каменном полу, где там и сям валялись золотые, серебряные, медные монеты, лежали в беспорядке вороха шкур — бобровых, рысьих, росомашьих, лисьих. Висенна, ни на миг не задерживаясь, перешла во вторую пещеру, гораздо меньшую, темную. Корин шел следом, то и дело оглядываясь на сундуки.