«Mámma Mía,» – перекрестилась Лючия и спряталась от греха подальше за спину Андрея. По-русски она говорила вполне сносно, но разве можно передать охватившие её чувства на чужом языке – шипящем и свистящем, как старый чайник? Куда ему до соблазнительно-певучего итальянского: сладкого, как свежая малина, сочного, будто спелый виноград, манящего, словно томный взгляд кокетки из-под полуопущенных ресниц.
Маленький, тщедушный, пучеглазый уродец устало вздохнул и окинул невольно сбившихся в кучу людей печальным взглядом. Сородичи оказались неласковы. Тот, что нашел его, сначала долго, недоуменно рассматривал Маала, прижав коленом к земле. Потом, видимо так и не сумев определить кто перед ним, повел пленника сюда, немилосердно толкая в спину. Маал так устал за время пути, что еле волочил ноги, а потому опустился на землю и закрыл глаза. Ему было уже все равно. Хотелось свернуться клубком и умереть, только больше никуда не идти, монотонно переставляя ноги.
Люди, между тем, осмелились подойти поближе и обступили сидящего на земле Маала.
«Это кто ж такой будет?» – задумчиво спросил Никимчук.
«Может пигмей?» – предположил Андрей и в ответ на вопросительные взгляды пояснил. – «Ну племя такое африканское – низкорослое.»
«А с глазами что? А то у него они, как у стрекозы – на пол лица.»
«А волосы у пигмеев растут?»
«Да весь он какой-то странный, несуразный. С виду вроде и похож на человека, а вроде и нет.»
«Парамошка, кого ты нам привел? Где ты его взял?»
На ответ рассчитывать не приходилось. Парамошка молчал с какой-то киношной индейской невозмутимостью, полагая, что свое дело он сделал.
«Да Вы что, это же вылитый инопланетянин! Точно говорю. Только посмотрите на него.»
«Ну ты загнул, парень. Какой еще инопланетянин? Откуда ему тут взяться?»
«Оттуда же, откуда и мы.»
Никита потыкал предполагаемого инопланетянина пальцем в плечо: «Эй! Очнись! Ты кто?»
Тот поднял на сородичей совершенно замученный взгляд и неожиданно произнес: «HELLO.»
Люди в изумлении отпрянули.
«Тьфу ты, Господи! Он говорит.»
«Значит – человек все-таки.»
«Это по-каковски же будет?»
«По-английски, дед.»
Эдуард Петрович присел перед чужаком, пристально вглядываясь в его лицо: «Who are you? What is your name? Where are you from?»
Но пришелец лишь печально вздохнул, не выражая ни малейшего желания продолжить знакомство.
«Может быть, он голодный?»
Принесенную Лючией мандаринку, одну из последних, Маал обнюхивал, как собака свежую кучку чужого дерьма на своей территории. Пахло так дивно, так похоже на любимые им питательные шарики с цитрусовым вкусом. Но этот был слишком велик, чтобы запихнуть его в рот целиком, а потому застрял на середине пути, хотя Маал и очень старался, широко разевая рот.