Ответ он выслушать не успевает. Из уже известного Кириллу подвального помещения выходят натренировавшиеся Фюр с командой и видят разговаривающую парочку.
– Ты? Опять здесь? – взгляд Фюра направлен не на Кирилла. – Предупреждали же: еще раз увидим…
Собеседник Кирилла уже сверкает пятками, за ним несутся несколько спортивно сложенных теней, остальные накидываются на Кирилла.
– Вот тебе, ублюдок! – лупят его сразу несколько человек. Наверное, приняли за приятеля того, сбежавшего. Не сразу раздается удивленный возглас:
– Это же больной, которого мальцы притаскивали…
– Черт. Уходим!
Еще удар, на прощание.
Топот. Тишина. Мороз.
– – – – – – -
Рука, гладящая ее волосы, стала еще нежнее:
– Глупая…
– Я пришла за ответами. – Жанна твердо глядит на мать. – И я не глупая.
– Ты ничего не знаешь о любви.
«Это я-то?» – ухмыляется Жанна про себя. Вслух:
– Ну так расскажи.
– Придется, – вздыхает мама и смотрит вдаль. Чувствуется, как ей трудно подбирать слова.
Жанна понимает, что происходит нечто небывалое. Сегодня – их первый разговор на эту тему. До сих пор ограничивались общими словами, намеками или, наоборот, многословными нудными нотациями. Нотации требовались, когда конфликт поколений набирал силу, а после того, как накал страстей спадал, тема уходила в тень.
Отношения в семье строились на доверии. Родители не лезли в жизнь Жанны, она старалась не слишком мешать им.
– Я знала, что однажды этот разговор состоится. Вернее, догадывалась. И всячески отодвигала его, надеялась, что пронесет, – мама прикусила губу, – думала, что все останется внутри, между мной и Альфредом.
Лицо у нее серьезное, выражение бесстрастное, глубоко в глазах – боль. Или страх. Или что-то еще. Если бы мама не сдерживала чувств, Жанна все поняла бы, а так приходилось вслушиваться и делать выводы из слов, которые сами по себе ничего не значат.
– У всех есть свои скелеты в шкафу, – продолжает мама. – Пока шкафы закрыты, со стороны семьи кажутся одинаковыми. Я много лет думала так же – читая книги, глядя фильмы о великой любви и просто наблюдая за жизнью своих родителей. Надеюсь, после того, как я все расскажу, ты простишь и поймешь. Точнее, наоборот – сначала поймешь, и тогда обязательно простишь. Твой папа… Ты знаешь, какую жизнь ему пришлось вести, когда старая советская система рухнула и оставила без работы. Его новая жизнь подразумевала определенное поведение с женщинами. Потребительское. Как у всех в его сложившемся кругу. Потом мы поженились. Я заставила его уйти из бизнеса. Того, что появилось у нас за это время, хватит до конца жизни. Ушел он красиво, оставив всех себе должными.