Как бы мне научиться быть конём, как научиться отключать голову, чтобы не лезли подлые мысли, чтобы не путали и не путались под ногами? Я же военачальник, сын уважаемого горожанина, кузнеца Радия, мастерство которого знает вся Пелла. Поэтому, мне негоже быть в таком состоянии, полусонном состоянии полу-скота. Я не скот! Я не скот! Химера тебя побери, но почему же я ему так завидую?»
– Почему же я так завидую тебе, старый друг? – Кеос склонился и зашептал коню на ухо. Верный любил, когда его гладят по ушам, или чистят их, или легонько дуют в них, это его успокаивало. Поняв, что хозяин его ласкает, Верный благодарно кивнул и прикрыл глаза ещё больше, расслабленно плетясь по дороге вслед идущим впереди людям и всадникам. – Почему же я так хочу научиться не думать, бодрствуя, не падая спать, не засыпая идти, куда повелевает хозяин. Ведь тебе всё равно, лишь бы была кормёжка, уход и еще – кобылица, та серая, в яблоках, которую ты так любишь! Тебе ведь даже всё равно, кому ты служишь: вот я давал тебя Ясону, помнишь – и ты служил ему, правда, конечно, тосковал, но всё же служил. Впрочем, чем я лучше тебя…
– Чем я лучше тебя» – шептал Кеос. Я сплю на ходу, так же как и ты, я вот уже месяц нахожусь в каком-то мороке>100, в каком то тумане. Я и не сплю, но я и не бодрствую. Да, вот правда ещё голова болит… В сущности, я такая же лошадь, как и ты, только у меня есть ум, способный думать о том, что ему прикажут и руки, способные убивать, того, кого прикажут. И я так же служу своему господину. Как распоследний раб. Он так же меня кормит, платит жалованье, иногда одаривает подарками. Может даже подарить бабу, как в тот раз, когда грабили Экбатаны. Царь отдал город в наши руки, и мы грабили и насиловали. До сих пор помню глаза той бедной девушки-горожанки. И помню то своё скотское, тупое, озверевшее состояние, за которое себя ненавижу. Наверное, ты так же тупеешь от работы, мой верный конь!
Верный заржал.
– Да-да, – продолжал разговор Кеос, – и я тоже подаю голос, я тоже отвечаю Александру. Царь тоже может поговорить со мной, как вчера. Так вот, запросто взять и поговорить со своим вестовым. Но боюсь, чего бы я не сказал в ответ, толку будет не больше чем от твоего ржания, – окружающие воспримут мои слова как ржание верного царского коня жеребца.
Кеос с сарказмом рассмеялся. Воины стали испуганно оглядываться в его сторону. Недавно спятил один боец из третьего полка, тот долго смеялся перед этим. Говорят, спятил от тоски к Родине. А поскольку воины народ суеверный, теперь ко всякого рода беспричинному смеху они относились настороженно.