— Ну и ладно, — согласился Пашка. — Только мусульмане и те своих хоть в тряпку да заворачивают.
— Учтем на будущее, — усмехнулся Шурик, почти по-дружески взяв могильщика под руку, сказал:
— Только о том, что сегодня видел, ты, паря, забудь. Не было никакого покойника, понял?
Бурлак спокойно выдержал немигающий взгляд и ровным голосом ответил: .
— Мне по хрену, кого вы тут хороните, только за тобой литр водки и батон колбасы. А деньги мне твои не нужны. У меня и так все есть.
И вернул парню ассигнации.
— Не, ты че, серьезно, что ли? — обалдел Шурик. — Не прикалываешься? Хоть сотню возьми, че кобенишься-то?! Купишь себе чего-нибудь.
С большим трудом он тогда все-таки затолкал сотенную в карман могильщика.
С тех пор они заявлялись к Бурлаку еще раза четыре. Расценки остались прежними. Вот и сейчас Пашку ожидал пакет с традиционным батоном колбасы, булкой хлеба и парой бутылок водки.
Грунт в этом месте попался тяжелый, и вопреки правилам Пашка вылез из ямы отдохнуть. Он наслаждался свежим утренним воздухом. Тишина и покой, как всегда, умиротворяюще действовали на него: хотелось сидеть вот так, хоть до вечера, пребывая в каком-то тихом покое. Из оцепенения его вывел раздавшийся стон.
Бурлак подумал, что ему показалось, убеждал себя, что послышалось, мало ли что… И когда он почти полностью уверовал в свои рассуждения, раздался второй стон, настолько явный, что Пашка не стал ничего придумывать, а мгновенно понял, что это именно стон и идет он из скатки ковра.
Волосы на голове его зашевелились, хотя он давно не боялся покойников, знал, как они выглядят и через год, и через два… За время, проведенное на кладбище, ему приходилось раскапывать могилы и извлекать оттуда «жмуриков» по специальному разрешению милиции. Он даже знал, что это называется эксгумация.
Иногда приходилось и перезахораниватъ кого по просьбе родственников с разрешения кладбищенского начальства. Так что Бурлак насмотрелся всякого, но этот простой звук, издаваемый живым человеком, привел его в состояние ужаса.
«Он же живой!» — подумал с ужасом Пашка и невольно представил себя на месте завернутого в ковер человека. Он будто сам почувствовал все, что может произойти в дальнейшем. Вот тело падает в яму, а сверху начинает сыпаться земля, летят комья, все сильнее сдавливая грудь, не давая дышать, а из глубины души разрастается До вселенских размеров смертельный ужас…
Пашка решил бежать и попятился назад, но третий стон заставил его преодолеть страх и подойти к жуткому ковру. Обливаясь потом, дрожащими руками, с бешено стучащим сердцем Бурлак начал раскатывать рулон. Один оборот, второй, третий…