— Кому это ты?
— Тсс…
Туманский с «трубой» отошел от стола совещаний к окну. Отвернулся от Беллы Львовны Зоркис и остальных служивых, голос держит холодно-невозмутимый:
— Благодарю вас, Элга Карловна. Не могу разделить ваших чувств.
— Элга? Окуда она? — оживляется наша Белла.
— Попрошу не отвлекаться… Извините… Продолжаем совещание… Так о чем это мы?
Лысик Куроедов чешет репу:
— Да все о том же, Семен Семеныч. Моему отделу только недавно удалось выяснить, что небезызвестному вам Тимуру Хакимовичу Кенжетаеву в свое время удалось вывести из-под конфискации по приговору суда кое-какое, представляющее для корпорации «Т» немалый интерес, имущество. Подстава его выручила.
— Что это вы его поминаете? Ему еще сидеть и сидеть… По крайней мере до вашей пенсии.
— Тем более… Ведь кусок какой, Семен Семеныч! Целый деревообрабатывающий комбинат в Забайкалье. Кедры там всякие… Шишки… Лес… Брус-пиленка… Ориентированы на восток. Там какие-то подставные мальчики рулят.
— Вот и слетайте. Разберитесь. И объективочку ко мне на стол!
— Это мне… лететь? Но это как-то… не по моему профилю.
— Вот именно. Семен, по-моему, лететь надо тебе… Самому… — Белла пытливо разглядывает его.
— Это исключено! С остальными все? Свободны!
Но Львовна и не думает уходить за остальными. Прикрывает за вышедшими дверь в приемную.
— Слушай, Семен! Долго это будет продолжаться? Ты когда-нибудь задницу от этого кресла оторвешь?
— Отстань, Белла.
— Что значит «отстань», Туманский? Что с тобой творится, в конце концов? Тебе же на все уже наплевать. Из-за тебя мы просвистели кучу потрясающих контрактов! А торги? Питерские у нас из-под носа выхватили офигенную судостроительную верфь! Ну а на Кубани что?
— А ты у меня на что?
— А я не Змей Горыныч, и у меня не три башки, чтобы за всю корпорацию думать! А особенно за тебя! Нет… Вот Лизавета бы до такого не опустилась. Она понимала, что корпорация «Т» — это не просто буква «Т»! Она не за букву дралась. Понимала, что это такое — Туманская!
— Прекрати-и-и!!
Белла даже приседает от его вопля:
— Господи… Ты чего это, Семен?
— Нет больше никакой Туманской! И не будет! Она теперь какая-то… вшивая Басаргина! Только что мне Элга преподнесла… Сплелись, анаконды! Избавилась она от моей фамилии… Подтерлась ею! В их вонючем суде! Не устраивает она ее, понимаешь?!
— Вот оно как… Уже? Ну, прости, прости… Не знала…
— Нет, Львовна, ты только подумай! Я сам… сам! Привел вот сюда какую-то полуграмотную девку!
— Ну, не совсем так, Сеня… Интеллигентная семья… Все-таки дед… академик… и все такое…
— Какой он там академик? Он же почти до смерти на своих огородах онучи под лапти наматывал. Нет, ты погоди! А вот ты! Это же ты, ты! Все мы! Из нее хоть что-то приличное сделали! Нет… она не только мне… в душу… Она всем нам! Всем! Ладно, извини. И иди. Иди, Белка.