Тут, почему-то не на виду у всех, а в полном безлюдье, светится черной полировкой и затемненными стеклами казенный «БМВ» Кочета. На этот раз с сопровождением — престижным полицейско-милицейским белым «фордом» из области.
За распахнутой дверцей «бээмвушки» сидит какой-то генерал в зеленой полевой форме, угрюмо отвернувшийся от всех. Его и не видно почти, я различаю только крепкий загривок и щеку в каких-то темных пятнах.
Возле кочетовского экипажа прохаживаются сам Захар Ильич и ухмыляющийся Юлий Леонидыч.
— Ну будет тут тебе сидеть, как байбак в норе, Данила Иваныч, — заглядывает в свою машину Кочет. — Выползай.
— Зачем?
— Буду тебя представлять народу. В виде местного руководящего состава.
— Какой там, на хрен, народ? Состав? Сегодня же выходной.
— У моих подопечных выходных не бывает. У меня, как видишь, тоже. Давай, давай…
Генерал нехотя выбирается из машины, прихватив форменный плащ.
— Ну и на кой хрен весь этот бардак с музыкой? Вы бы еще тут салют устроили… Из ста двадцати стволов!
— Для дела, Данила Иваныч… Для дела… — ласково говорит ему пиарщик, смахивая с генеральского плеча незримую пылинку.
— Все дошло? — шепчет мне Лохматик в ухо.
Дошло…
Поздним вечером Гаша мне рассказывает, что на площади было очень интересно. Военные показали фигурную маршировку, выдали соло на всех своих барабанах, а потом исполняли по желанию публики вальсы и даже знаменитый марш «Прощание славянки».
Похоже, Агриппина Ивановна совершенно не понимала, что это не какая-то славянка с кем-то там исторически прощалась.
Это я сегодня простилась.
С городом Сомово.
Глава третья
БОГ ИЗ МАШИНЫ
А у щеколдинских в эту ночь — обвал.
Автоколонна из нескольких грузовых фур из Германии стоит в очереди у ворот за продукцией агрофирмы «Серафима». Тевтоны ни с кем не контачат. Сидят на корточках у своих машин, покуривают.
Командует дальнобойщиками какой-то их мотофюрер Гейнц, из бывших «гэдээровцев», который по-русски шпрехает без всякого акцента.
На территорию их впускают по очереди.
Угрюмый Максимыч сидит на табуретке посреди двора и, опершись подбородком о палку, наблюдает за тем, как при свете прожекторов гастарбайтеры бегом грузят короба с сигаретами в очередную громадную фуру с прицепом. Серафима в рабочей одежде ведет подсчет у фургона. Автопогрузчик отправляется за очередной порцией сигарет, Серафима подходит к Максимычу:
— Пап, ну что особенного у нас случилось? Что ты сидишь как сыч? Ну некогда Захару с тобой толковать. Да и незачем ему тут светиться. Что тебе еще не нравится?
— А вот именно то, расшлепа! Слишком много воли взял твой Захар. Меня что, уже тут и нету? Все мимо старается… мимо… Ну на кой хрен нам этот генерал?