— Вам какой? Афганской? Кавказской?
— Отечественной!
— С этим напряг, товарищ генерал.
— В каком смысле?
— Так их на весь город всего четверо осталось. Ушли старички наши. Как говорится, живота своего не жалевшие за други своя и отечества ради. Вдовы есть, мужиков нету. Извините. Но эти, конечно, придут. В восемнадцать ноль-ноль. Годится?
— Добро! М-да. Тут еще одна штука. Я ведь как слон в посудной лавке. Говорят, у меня тут конкурентка есть. Ну а как мне ее найти? Эту самую… Басаргину, кажется?
— А чего ее искать? Она тут. На соседней улице… Недалеко… Рядом, в общем…
— Ну так веди меня к ней.
Лыков мнется:
— Товарищ генерал, там сейчас вам как бы неудобно. Обстановка. Запашок. Подванивает, знаете…
— Что ты несешь? Веди!
Честно говоря, на месте генерала я бы тоже обалдела. Вонища затопила уже пол-улицы. У открытого люка городской канализации стоит пожарная машина, стеснились любопытные, мои девчонки тоже, Эльвира и ее куаферши повылезали из парикмахерской, держатся поодаль, зажимая носы, старушки постоянно вылезают вперед. У люка со страховочным канатом стоит молодой пожарник, подтягивая веревку.
Из люка городской канализации выбирается фигура в прорезиненном ядовито-зеленом костюме высшей химзащиты, в противогазе, с фонарем на лбу, обмотанная страховочной веревкой. С фигуры льет какая-то желтая жижа.
Фигура — это я.
Я усаживаюсь на закраине люка, свесив вниз ноги, сдираю с себя маску, смотрю на молодого тушилу из альтернативных пацанов, который ошалело пялится:
— Закурить дай, огнеборец. Только сам прикури! Ну, что ты смотришь?
Генерала я, конечно, уже засекла, посматриваю искоса, оцениваю. Он меня тоже разглядывает, будто прощупывает небольшими, острыми, как у ежика, глазками. И вдруг усмехается:
— Это не он… Это, я смотрю…
— Ну только генералов нам тут и не хватало… — нагличаю я.
— Вы что это делаете, Басаргина?
— А хозяйство принимаю. Нашему водоканалу, этому самому Марчуку, башку отвинтить мало.
Лыков мне сигналит из-за генеральского плеча: мол, не нарывайся.
— Как интересно. Меня предупреждали, что вы… не очень стандартная особа, Лизавета Юрьевна.
— Какой сделали.
— Но вы ведь… вас еще… как бы это сказать… никто не выбрал…
— Это уже детали. Что волынку тянуть? Все одно. Чую, что со здешними водами именно мне разгребаться придется. И с питьевыми, и со сточными. Спасибо пожарничкам — костюмчика не пожалели. Чуть не сдохла! Там же, внизу, уже лет двести чуть не от самого Петра конь не валялся.
Генерал бесстрашно приближается и заглядывает в мокрое чрево колодца. Далеко внизу что-то протекает, шумит и плещется.