В парикмахерской оживление. Сидящие в креслах женщины с интересом слушают настенный динамик, уставившись на Эльвиру, которая застыла с ножницами в руках:
— Ха! Это она меня спрашивает о совести?
— Дай дослушать! — шипят на нее.
А я звучу: «…За последние три недели вы задрали цены на все. Начиная от маникюра и кончая мытьем головы…»
— Ну и что?! А шампунь нынче почем? — орет на динамик Эльвира.
— «А шампунь нынче почем?» — скажете вы.
Женщины, давясь от смеха, дергаются в креслах.
— Так вот, предупреждаю. Мною уже сегодня проведены переговоры с московским салоном красоты «Афродита», блистательные мастера коего просят предоставить им в аренду площадь для открытия своего отделения здесь, у нас. Так что подумайте о последствиях совершенно свободной конкуренции…»
Эльвира выдергивает штепсель динамика, затыкая мне рот.
— Вот засранка! И я еще за нее на всех углах орала! Кого мы выбрали, а? Нашла чем пугать…
— А что? У них небось и красочки в ассортименте, и в Москву переть не надо. Нет. «Афродита» — это звучит!
Эльвира сникает:
— Да вы что, женщины? Я вам позвучу! Я же своя… а они же чужие! Ну ладно, ладно. Может, увлеклась. Перебрала. А вы что рты раззявили, девки?!
…Из радиостудии меня отвозят домой на своей машине менты — Лыков и Ленчик за баранкой. Серега странно смутен и необычно молчалив. Трещит в основном сержантик. Из криминальных новостей — одна. В тот день, когда разбился Алексей, на кладбище нашли охранника серафимовской фирмы Чугунова.
— Совершенно мертвый труп тела, Лизавета Юрьевна. Первый у нас за последние два года. А сделали его классно: загнали под ухо колющий предмет неизвестного происхождения. Вроде шила. И мотоциклет его угнали — «Урал». Почти что новый. Пацаны клянутся, что Чуню не трогали.
— А ты что молчишь, Сергей Петрович?
— А служба у меня такая — молчать да слушать, — косится он. — Теперь вот тебя. Вообще-то у меня к тебе имеются вопросы, Лизавета.
— Излагай.
— Не к спеху. Да ты на себя посмотри — еле на ногах держишься. Краше в гроб кладут.
— Спасибо, Серега, утешил.
Когда расстаемся у ворот, Лыков сообщает еще одну новость. Теперь ко мне будет приставлен постоянно кто-то из его служивых. Охрана, значит.
— Да кому я нужна? Брось чушь пороть, Лыков.
— А это уже не твое дело. Ты теперь власть. Мне тебя беречь положено.
— Так думаешь?
— А вот думать мне не положено. Это ты теперь за меня думай, а мое дело такое: смотреть в нужном направлении и исполнять. Ладно, с вступлением тебя на пост, Басаргина. Будем жить!
— Это как выйдет, Лыков.
Гаша меня усадила в ванну как маленькую, кряхтит, шуруя мочалой по ребрам, и вздыхает, что без бани в Плетенихе, с ее травками, мне полный абзац.