Кажется, меня он узнает, но не говорит, а мычит и булькает горлом.
Я разбираю странные слова с трудом:
— Кто… же… тебе… ворожит?..
— Фрол Максимыч, вы меня видите? Узнаете? Как вы, а? — Я расстегиваю ворот его застиранной рубашки. — Ну нельзя же так… пугать. Как же мы без вас-то? Без вас никак.
— Про что он?
— Бредит. Только бы опять не отключился. У вас тут телефон есть? «Скорую» вызовите. Зовите Лохматова.
— Уберись…
Фрол Максимыч, собравшись с силами, отталкивает меня. И даже поднимается, пошатываясь. Но хватается за сердце и присаживается на корточки, тупо глядя в землю.
— Ну что вы стоите? Я же сказала «скорую», — ору я на попика.
Днем доктор Лохматов, стоя на подоконнике, заканчивает стеклить выбитое окно, шуруя замазкой. Гаша помогает ему. Я стучу на дедовом «ундервуде».
— Ну и что с этим крокодилом случилось? — злорадничает Гаша. — Чем этот подлюк заболел?
— Для врача крокодилов нет. Все пациенты одинаковы. А в его возрасте есть одна болезнь, Агриппина Ивановна, называется — старость. Хотя к нему это почти не относится: крепкий старикан. Но, похоже, его достал какой-то мощный шок. Как мешком по голове. Я ему вкатил в задницу дозу как на слона. Пусть в палате отоспится.
— Мог бы и не просыпаться. Невелика потеря. А тебя чего в церкву понесло, Лизка?
— Спрашивала, нельзя ли мне у них на паперти прием населения вести. Оказывается, нельзя. Мирское дело. Богу Богово, а мне выкручивайся как можешь. Не мешай. Мне еще штук двадцать под копирку объявлений шлепать.
— Ты что? И впрямь машину продашь? Она молчит чего-то. И не позвонила даже.
— Ну не до нас Людмиле, вот и молчит. Да черт с нею, с машиной. Ничего! Я все продумала. Сделаю я бабки! Подумаешь!
Я даже хохочу, а они уставились на меня обалдело, и я вижу — думают, что я свихнутая уже…
К полудню мой Сим-Сим после очередного загульного взбрыка добирается до своего рабочего места в офисе корпорации «Т». Утро давно прошло, но к нему прибывает сама Белла Львовна Зоркис с алка-зельцером и завтраком на подносе.
— Твой завтрак, Туманский. Я тут кое-что изобразила.
— Почему ты, Белла? А где Карловна? Она ничего… Насобачилась стряпать… На Кузьме!
Входит Чичерюкин, несет большую пачку корреспонденции.
— Ваша почта, сэр.
— Вы что? Опупели? А почему Элга не на месте? Кузя?!
— Не знаю. Я дрыхнул еще. Кто-то позвонил… кажется. Пошел бриться — ее нигде, только записка — чего лопать…
— Черт знает что! — взрывается Туманский. — Когда-нибудь этот бардак на фирме закончится?
— Семен, Семен!
— Да вы не на меня, вы на себя смотрите! Белла Львовна, второе лицо в корпорации, рука моя правая, головка бесценная, мне жратву готовит! Потому что какая-то кухонная Машка заскучала, видите ли! Лизочки нету. Не с кем ей тут языком чесать! Начальник охраны газеточки подает, а? Потому что, видите ли, его бесценная Элгочка просто на работу не явилась! Молчи, Кузьма!