- Пошли вперед, надо подняться на вон ту площадку, - полковник ткнул рукой вперед. - там места побольше. По всем приметам гроза будет сильная, я в Афгане только два раза видел эти огни, хреновая это примета, ребята!
Они уже начали карабкаться вверх, когда доктор показав куда-то вниз воскликнул: - Смотрите!
Внизу, метрах в трехстах от них вдоль гряды скал торопливо двигалась человеческая фигурка с объемным рюкзаком за плечами, торчащим вверх стволом ружья и собакой на поводке. У всех пятерых возникла только одна мысль выраженная вслух Василием:
- Семён?
- Ну, а кто же еще, - сквозь зубы процедил Золотов, и с нехорошим прищуром взглянул вверх на Степаныча. Лицо у полковника будто окаменело, но в душе у него словно оборвалась какая то струна, и холодок безнадежности прокатился по телу мертвящей волной. Артиллерист был уверен что они оторвались от этого ненормального охотника, и вдруг такой удар. Отвернувшись он молча начал карабкаться дальше, чувствуя неприятную ватную слабость в ногах и руках.
"Так и навернуться можно", - подумал он, нашаривая руками очередной уступ на скале. И сразу же возникла другая, предательская мысль: "А может так и лучше?". На его счастье, или несчастье, но долго раздумывать над этим вопросом ему н пришлось. Они продвинулись совсем немного, когда их настиг первый удар ветра.
23. Гнев богов.
А еще через десять минут и полковнику и всем остальным показалось, что они очутились в аду. Это был не дождь, и это был не ветер, это был ураган вперемешку с грозой. Более яростного смешения стихий они и представить себе не могли.
Потемнело будто поздним вечером. Сначала ударил град. Мелкие, но летящие почти горизонтально градины беспощадно секли открытые лица и руки людей. Четверо успели подняться на обширную площадку, а Василий застрял на небольшом уступе чуть ниже. Порывы ветра были столь сильны, что он с трудо удерживал равновесие прижавшись всем телом к скале, ослепнув от ударов града и дождя, и почти обезумев от страха. Не выдержав он закричал, жутко, бессмысленно. еще несколько секунд и потеряв равновесие повар неизбежно бы свалился в пропасть, но тут кто-то ухватил его за шиворот и потянул вверх. Вскоре Василий сидел в общей куче, рядом со своим молчаливым спасителем.
А стихия лютовала всё больше и больше. Град перестал, но крупные дождевые капли мало чем уступали по силе удара гранулам льда. Ветер закручивал и бил водяными упругими струями столь яростно, что невозможно было укрыться от них,
казалось, что взбесившаяся влага хлещет по лицу и по телу сразу со всех сторон. Порывы урагана с такой неистовостью рвали одежду путников, что те даже лежа с трудом удерживались на камнях, цепляясь за малейшие трещины и выступ в камне и друг за друга. Но самое жуткое происходило над ними. Гром почти беспрерывно рвал воздух над их головой с оглушительным грохотом и треском. Молнии, ни на долю секунды не отставая от грома, не давали открыть ослепшие глаза, и каждый{i с ужасом ждал когда же небесный огонь ударит прямо в него. Золотов в первый раз в жизни чувствовал дикий, панический страх. Время словно замерло, казалось что гроза длиться уже вечность. Где-то совсем рядом удар молнии вызва большой обвал, они почувствовали сотрясение скалистого ложа, услышали прерывистый долгий грохот, несколько небольших камешков побарабанили по согнутым спинам людей. Но все это было мелочью по сравнению с тем, что творилось над болотом. Десятки сплетающихся как змеи молний непрерывно били в низину,