— Я не думаю, что пойду сегодня в театр, — ответила я.
Элси задержала на мне свой взгляд, в ее темных глазах мелькнуло сочувствие.
— Еще успеешь. Я читала, что спектакль имел большой успех в Лондоне, поэтому они рассчитывают на долгий сезон.
Только я не могла представить себе других актеров или другую пьесу, и мысль о том, что я буду сидеть в партере с кем-то, кроме Била, довела меня до слез.
— Мне надо идти, — сказала Элси и коснулась рукой моего плеча.
Когда она ушла, я взглянула на черновик, который она мне оставила. Это была первая страница новой брошюры, к краю которой был прикреплен листочек с дополнительным примером к слову misbode.
Я также увидела нацарапанное доктором Мюрреем задание: отредактировать страницу с учетом дополнений. Я вспомнила, как доставала из конверта это слово много лет назад: женский почерк и строчка из поэмы Чосера. Мы с папой упражнялись с ним целую неделю. Новая цитата привела меня в смятение: Her misboding sorrow for his absence has almost made her frantic[44].
Я скучала по ним. Так же, как если бы они написали пьесу, сделали постановку и дали бы мне роль второстепенного персонажа, совсем неприметного, на фоне которого главные актеры могли проявить себя в лучшем свете. Теперь, когда они собрались и уехали, я чувствовала себя так, как будто забыла свои строчки.
Но разве разлука с Биллом довела меня до безумия?
Он дал мне то, чего мне хотелось с тех пор, как он впервые взял меня за руку. Это не была любовь, ничего похожего на нее. Он дал мне знания. Билл взял слова, которые я писала на листочках, и превратил их в части моего тела. Он познакомил меня с ощущениями, которые не могли описать даже самые красивые предложения. Когда я была на вершине блаженства, я слышала, как сливается наше дыхание, я чувствовала, как изгибается моя спина и вытягивается шея, обнажая пульсирующие вены. Да, я не устояла, но не перед Биллом. Он, как алхимик, превратил пошлости Мейбл и опыт Тильды в нечто прекрасное. Я была ему благодарна, но я его не любила.
Больше всего я скучала по Тильде. Печаль мою вызывало ее отсутствие. Она была полна идей, которые мне хотелось понять, и она говорила то, что я сама боялась произнести вслух. Ее больше волновало то, что имело для нее значение, и меньше всего она беспокоилась о том, что было для нее неважно. Рядом с ней я чувствовала, что способна на подвиги, а без нее боялась, что никогда не совершу ничего подобного.
* * *
— Снова нездоровится, Эсси? — спросила Лиззи, когда я пришла на кухню за стаканом воды. — Ты выглядишь немного бледной.